Годфри слегка прошелся по комнате, оглядывая обстановку. Бет чуть приподняла голову и наблюдала за ним, не глядя в глаза.
– У вас здесь очень мило, вижу, братец позаботился, чтобы ваше гнездышко было уютным, – заметил Уорренби, подходя к небольшому шкафчику с книгами, стоявшему почти за спиной у Бет, возле двери в коридор, ведущий к спальне и крошечной кухне. Поигрывая шарфом, Годфри в неярком свете лампы попытался рассмотреть надписи на переплетах.
Бет было неудобно смотреть на него, она попыталась вывернуть шею, чтобы видеть своего гостя, но тут же поморщилась и откинулась затылком на вышитую салфетку, украшавшую спинку кресла.
– Мистер Уорренби очень добр ко мне, он знает, что я люблю красивые вещи, но прежде не могла их себе позволить, – сообщила она.
– Тео – щедрый человек, а у вас, как я вижу, отменный вкус. – Ладонь мужчины легла на спинку кресла недалеко от головы девушки и слегка нажала. – Какая замечательная ткань, мебель в нашей гостиной выглядит почти так же, вот этот узор повторяется.
Пальцы чуть сдвинулись, указывая на бледно-сиреневый цветок, и Бетси пришлось повернуться, чтобы посмотреть.
Она еще не закончила движение, как узкая полоска мягкой шелковой ткани, ставшая мгновенно острым лезвием, сдавила горло, а жесткая ладонь надавила на затылок, заставляя прижать подбородок к шее. Дыхание перехватило, и Бет подумала: «Так вот как все было с Дженни Морвейн, он точно так же зашел сзади…»
Сквозь охватывающую ее панику и розоватое сияние перед глазами Бетси вспомнились слова судьи Хоуксли: «Не пытайтесь сопротивляться, если окажетесь застигнуты врасплох. Поднимайте шум, и вас услышат!»
Ее пальцы все еще сжимали книгу, и Бет из последних сил запустила ее в сторону двери. Звук падения должен быть слышен полицейским, иначе она погибла!
Грохот разбившейся вазы, которую до этого чуть не уронил Уорренби, показался ей лишь глуховатым шумом, заглушаемым звоном в голове. Было больно, невыносимо больно… Почему она не может кричать?
Звук еще одного удара, на этот раз за спиной, показался ей едва слышным. Но рука, давящая на затылок, исчезла. Еще один удар, вскрик, и шелковая лента вялой змеей сползла ей на грудь.
– Мисс Вортекс! Дышите, дышите! – Другой голос, резкий, спасительный голос!
И тут же:
– Годфри Уорренби, вы арестованы за покушение на убийство мисс Вортекс!
– А также за убийства мисс Грин и мисс Морвейн! – еще один голос, тоже знакомый, но у Бет слишком болит голова, чтоб она могла вспомнить, кто же это.
Придушенные проклятия и звуки борьбы за ее креслом она уже не услышала, лишившись чувств.
– Ну же, очнитесь, мисс! – Кто-то слегка тормошит ее, резкий запах нюхательных солей напоминает о богадельне. – Вот так, она приходит в себя!
Бет открыла глаза и тут же скривилась от света, показавшегося ей слишком ярким. Она лежала на кровати в спальне, рядом на стуле устроился тучный доктор Макферсон, а за его спиной высились фигуры судьи Хоуксли и главного констебля Грейтона.
– Что вы чувствуете, храбрая моя девочка? – Судья сделал шаг вперед, как только заметил, что Бет открыла глаза.
– Все болит, – честно призналась она. – И хочется пить.
Доктор тотчас подал ей стакан с водой и придерживал голову, пока она пила, болезненно вздрагивая при каждом глотке.
– Вы уверены, что мисс Вортекс больше не потребуется врачебная помощь? – требовательно спросил Грейтон.
– Совершенно уверен, сэр. Синяки на шее пройдут через несколько дней, других повреждений, к счастью, нет. – Доктор Макферсон смотрел на Грейтона с нескрываемым любопытством.
– Что ж, тогда вы можете идти домой, констебль проводит вас, – тон Грейтона походил на приказ, и доктор повиновался ему с нескрываемым разочарованием на лице.
– Теперь-то уж о случившемся узнает весь город! – пробурчал главный констебль и приблизился к кровати. – Простите, мисс Вортекс! Мы следили за ним от самого дома, мой человек на резвой лошади опередил его, и я сам спрятался у вас в чулане, желая схватить негодяя собственными руками!
– Почему же тогда… – Бет не договорила.
– Мы слышали ваш разговор, но не могли разобрать слов, кто же мог подумать, что он постарается убить вас так быстро и бесшумно! – Грейтон покаянно наклонил голову и развел руками.
Судья Хоуксли присел на стул у постели и взял Бетси за руку.
– Грейтон и я очень виноваты перед вами, дитя мое. Помедли полиция еще несколько мгновений, вы бы погибли. Уорренби, конечно, был бы схвачен, но вас уже не смог бы вернуть ни один доктор! Как хорошо, что вы догадались бросить книгу и разбить вазу! В вашем положении! Удивительная твердость духа, ей позавидует любой мужчина!
– Я попала в вазу случайно, – слабо улыбнулась девушка. – А откуда взялся доктор Макферсон?
– Когда вы лишились чувств, один из полицейских побежал в приют, там ведь есть сиделки, кто-нибудь смог бы помочь вам, – пояснил Грейтон. – В богадельне оказался сам доктор Макферсон, несмотря на позднее время, его вызвали к экономке. У нее какие-то колики или приступ, я был слишком взволнован вашим состоянием, чтобы прислушиваться к болтовне доктора. Увы, на пороге домика он столкнулся с Годфри, которого выводили полицейские, так что, я думаю, уже завтра Кромберри потонет в слухах и домыслах. Как бы мы ни хотели скрыть некоторые события, семейство Уорренби ждет скандал.
Бет слишком устала, чтобы жалеть Теобальда и его супругу. А уж мысли о том, что ей придется выступать в суде и рассказывать о том, что произошло сегодня вечером, и вовсе не появлялись в ее голове до тех пор, пока судья Хоуксли не появился в «Охотниках и свинье», чтобы выпить чаю с миссис Дримлейн. Похоже, это входило у него в привычку.
– Миссис Дримлейн пока не может принять вас, сэр, – смущенно сказала Кэтрин, поднявшись из-за конторки. Бет, с замотанным мягким платком горлом, стояла тут же. – К ней приехал ее сын, думаю, им нужно многое обсудить.
– Без сомнения! – согласился Хоуксли, лицо его просветлело. – Что ж, тогда я скажу вам, что Годфри Уорренби не сознается в своих преступлениях, но его брат, узнавший всю правду, вспоминает множество мелких подробностей, свидетельствующих против Годфри. Пропавшие письма, лакей Годфри, пойманный, когда рылся в одежде Теобальда, но самое главное, Теобальд помнит, что не нашел брата в бальной зале после того, как объяснился с мисс Морвейн.
– Дженни и в самом деле встречалась с ним? – Кэтрин в этом почти не сомневалась и все же была разочарована.
– По словам Тео, он обещал вашей подруге, что разведется со своей женой и женится на ней. Конечно, он не собирался держать свое слово, но мисс Морвейн верила ему и мечтала, что ее ребенок родится законным, – судья не скрывал, что старший брат Уорренби вызывает у него отвращение не меньшее, чем младший. – По словам Тео, мисс Морвейн прислала ему записку, в которой обещала сообщить нечто очень, очень важное. Он сразу догадался, в чем дело, и предложил ей встретиться около полуночи в «Зале фей», уверенный, что во время бала там никого не будет. Должно быть, его брат пришел туда раньше его и прятался за портьерами, пока Теобальд разговаривал с мисс Морвейн. Он был счастлив услышать ее новость и вскоре ушел, пообещав позаботиться о разводе. Тогда Годфри выбрался из своего укрытия и задушил бедняжку так же, как хотел задушить вас.
