– Это невозможно.
«Потому что ты колдунья и врунья!» – отозвался едкий голос в моей голове. На глаза набежали слезы. Я отвернулась от Магнуса и прижала ладонь ко рту.
– Что такое? – ласково поинтересовался юноша. Затем опустил руку мне на талию, чтобы утешить, и приподнял подбородок. Повернув меня к себе лицом, Магнус сказал: – Не позволяй им запугать себя.
– Я не их боюсь. – Меня затрясло.
Магнус наклонился ближе и тихо заговорил:
– С тобой что-то случилось после нападения Корозота. Впечатление, будто у тебя на уме постоянно какие-то жуткие мысли. – Его голос меня успокаивал. – Понимаю, смерть той маленькой девочки была ужасна.
Мне хотелось уткнуться лицом ему в грудь и все рассказать. Здравый же смысл твердил, что это невозможно. Почему я должна врать людям, которые относились ко мне с такой добротой? Что я за человек такой?
Глубоко вдохнув, я поведала Магнусу небольшую часть правды:
– Боюсь, что я не та, в ком все нуждаются.
Магнус взял меня за руку:
– Ты именно та. Или скоро ей станешь.
Его прикосновение грело мне кожу. Серые глаза юноши мерцали в тусклом свете свечей. Его губы изогнулись в самоуверенной улыбке, как бы доказывающей, что он никогда не знал поражений. Улыбка будто обещала, что Магнус защитит меня от всех опасностей, ждущих нас впереди.
Я почувствовала легкое напряжение в воздухе, как перед ударом молнии. Хватка Магнуса на моей руке окрепла.
На задворках сознания всплыла мысль, что о нас распускали слухи. Хоть мы и были одни, не стоило рисковать и сидеть с Магнусом, держась за руки. Я осторожно отодвинулась от него:
– Полагаю, я просто разнервничалась. Возвращайся на вечеринку. Уверена, мисс Уайтчерч ищет тебя.
– Уверена, что с тобой все будет хорошо?
– Просто хочу побыть одна.
Я встала и пригладила волосы.
Магнус тоже поднялся:
– Твоя проблема в том, что ты выпила всего один бокал пунша за весь вечер. Жизнь становится куда лучше, когда все теряет ясность. Это Аристотель сказал.
– Неправда! – засмеялась я.
Магнус ушел. Оставшись в одиночестве, я закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Нужно натянуть улыбку на лицо и вернуться в зал, или люди начнут шептаться…
Чей-то сухой кашель вывел меня из раздумий. По лестнице спускался Пейлхук с бокалом пунша в руке. Он посмотрел на меня поверх очков:
– Мисс Хоуэл! Вы чем-то огорчены?
Больше, чем он мог себе представить. Что ж, поговорим откровенно.
– Я бы предпочла, чтобы вы не обсуждали Рука с другими людьми.
Мне хотелось накричать на Пейлхука, но я должна была оставаться учтивой.
– Вы – главная тема всех бесед. Корнелиус совершил ужасную ошибку, заперев вас в доме. За отсутствием каких-либо достоверных фактов сплетни неминуемы. – Пейлхук провел тонким пальцем по краю бокала. Тот издал слабый звенящий звук. – Будь вы моим адептом, я бы по-иному разрулил сложившуюся ситуацию.
– Тем не менее, магистр Пейлхук, пожалуйста, не обсуждайте меня. Ни со своими адептами, ни с кем-либо другим. У меня только что был довольно интересный разговор с двумя вашими последователями, и они вели себя исключительно грубо. Создается впечатление, будто вы не хотите, чтобы меня одобрили.
Я развернулась, чтобы уйти, но мужчина встал у меня на пути:
– Это несправедливое обвинение, мисс Хоуэл. У нас с вами общая цель – служить этой стране. – Казалось, он говорит правду. Я чувствовала твердость в его голосе. – Мое единственное желание – отправить Древних обратно в ту дыру, из которой они вылезли.
– Приятно слышать. А я боялась, что вы поклялись в верности памяти Гвендолин Агриппе.
Пейлхук усмехнулся:
– Я обязан признавать вас избранной. Но я действительно до сих пор почитаю мисс Агриппу Она была верной слугой Ордена. Знала наши обычаи. – Магистр поклонился. – И свое место.
Он ушел, а его замаскированная угроза повисла в воздухе, вызывая у меня дрожь в коленках.
13
На следующий день к нам на урок приехал Пейлхук. Дворецкий объявил о его прибытии, когда мы все собрались в саду, чтобы поработать. Агриппа считал, что временный отдых от обсидиановой комнаты успокоит меня, но все вышло не так, как он думал. Все мои попытки проделать маневр заканчивались тем, что я выливала миску с водой кому-то на голову. Бедный Ди, с которого до сих пор капало, делал вид, что он совершенно не против такого обливания.
– Что он здесь делает? – прошептала я Магнусу, пока тот отдавал распоряжение, чтобы принесли еще одно кресло.
Пейлхук общался с Агриппой у куста роз и отмахивался от какого-то невидимого насекомого.
– Только не поджигай ничего лишнего, – попросил юноша.
Мы встали в ряд, пока Пейлхук устраивался в садовом кресле, прикрывая лицо от солнца бумажным веером.
– До чего жаркий выдался день, – сказал он, наливая себе чай. – Почему вы занимаетесь снаружи?
– Некоторым нужно больше пространства, – буркнул Блэквуд.
Ему хватило воспитания, чтобы не упоминать моего имени, но магистр тут же посмотрел на меня. Проклятие!
– Да что вы говорите?
– Просто оттачиваем некоторые детали, – озабоченно покосился на меня Агриппа.
Если нашей целью было обеспечить умиротворяющую атмосферу на занятии, то мы с треском провалились.
– Продолжайте, – кивнул Пейлхук.
– Думаю, на сегодня достаточно тренировок для одобрения, – сказал Агриппа. – Время дуэлей. Будем использовать воду. Хоуэл, Блэквуд, вы первые.
Я знала, что старый магистр планировал как можно быстрее убрать меня с пути, чтобы Пейлхук не задерживался надолго. Мы с Блэквудом заняли свои места в центре и поклонились друг другу.
– Дайте мне две секунды, чтобы начать, – прошептала я.
Мы разошлись и согнули колени. Начало всегда было для меня сложным, это как будто мысленно поднимаешь мешок с кирпичами, но потом…
Мне в грудь ударила сильная струя воды. Я вскрикнула, а Блэквуд призвал воду обратно, после чего с молниеносной скоростью вновь устремил ее в меня. Защитившись силой мысли, я упала на колено. Вода врезалась в щит и начала брызгать во все стороны. Я встала, подпитываясь гневом.
Вода из моей миски взмыла в воздух и превратилась в осколки льда. У меня действительно получилось! Издав победный клич, я сделала посохом пару рубящих движений. Осколки полетели вперед.
Блэквуд, присев, крутанул посохом. Мои льдинки замедлили полет и растаяли. Лорд взял под контроль мое же оружие! Запаниковав, я попыталась вернуть себе власть над стихией.
