26
Я ехала в карете без окон. Стражники, сидящие напротив, заковали меня в кандалы. Один из них держал Кашку, а рука второго покоилась на сабле, чтобы можно было быстро прикончить меня, если я попытаюсь сопротивляться.
– Куда мы едем? – спросила я несколько раз, прежде чем сдаться окончательно.
Карета резко свернула влево и с рывком остановилась. Меня вывели наружу и потащили по каменному дворику. Далее я спустилась по нескольким лестничным пролетам и прошла по длинному коридору с семью отдельными зарешеченными камерами. Меня посадили в одну из них и заперли дверь на замок. Комната была сырой, без окон, обставлена лишь табуреткой и узкой койкой. Меня приковали цепью к трубе. Мне все еще не верилось в произошедшее. Я не заплачу. Ни за что!
С лестницы послышались шаги и чьи-то голоса, и вскоре в поле моего зрения появился Агриппа. Охранник открыл дверь и позволил старику войти. Магистр встал передо мной с печальным выражением лица.
Мне пришло в голову кое-что почти смешное.
– Помните последний раз, когда вы пришли ко мне в камеру? Тогда вы сказали, что я чародейка. Вы собирались отвезти меня в Лондон, чтобы представить королеве. Только посмотрите, куда меня это привело. Забавно!
– Да. – Голос старика дрогнул.
– Почему? – Я не плакала, не умоляла и не кричала. Ничего из этого мне не поможет.
– Чтобы спасти тебя, – прошептал Агриппа.
– Спасти меня? – Всю дорогу в карете я ничего не чувствовала, но сейчас во мне начали зарождаться первые искры ярости. – От королевского одобрения и достойного места в обществе? О да, вы меня спасли. Теперь я заключена в темницу, и возможно…
– Завтра тебя казнят. На рассвете твой посох сломают.
Конечно, так все и закончится. Я ощущала сильную усталость.
– Да, я колдунья. Но мы с Микельмасом не планировали нападать на вас. Я даже не знала, кем он был на самом деле… – Я замолчала – не хотела выдавать секрет Блэквуда. – До недавнего времени.
– Я тебе верю, – вздохнул Агриппа.
– Тогда почему вы так поступаете?
– Потому что я распознал кое-какие признаки. Однажды я их уже проигнорировал, и это закончилось катастрофой.
– Не понимаю, вы задумывали это с самого начала?
– Нет. До вчерашнего утреннего урока я был уверен в том, что ты чародейка. – Магистр покачал головой. – Ты потеряла контроль над эмоциями, и твоя сила чуть нас не уничтожила. Только колдуны манипулируют своими способностями подобным образом. – Судя по всему, Микельмас недооценил знания чародеев о нас. – После твоего нападения на Джулиана я поехал к Пейлхуку. Он хотел со мной поговорить. Он разыскал Микельмаса и заставил рассказать нам о тебе и твоем отце.
Конечно, Пейлхук «разыскал» Микельмаса. Без сомнений, все это время он прекрасно знал, где жил колдун. Возможно, его люди узнали меня, когда пытались похитить Рука.
– И какие же признаки вы распознали? Когда?
– Гвендолин. Если бы я прислушался к знакам, она бы не находилась сейчас в таком ужасном месте.
– Вы говорите так, будто ваша дочь жива.
К моему удивлению, Агриппа сказал:
– Она жива.
– Она умерла от скарлатины. Все это знают.
– Все знают только то, что я им сказал. – Агриппа подошел к двери и прислонился к решетке, глядя в коридор. – Гвен была самой умной, самой талантливой девочкой. С момента ее крещения я знал, что она – чудо. Господь тому свидетель, я во всем ей потворствовал. После того как мы нашли гобелен, я считал ее избранной. Но к ней взывали Древние. Я не знал, как и почему, но для нее это притяжение было непреодолимым. Я заметил ее дурное настроение, угрюмость, повышенный интерес к ним. Откуда они взялись? Почему? Чего они от нас хотят? Дочь становилась жестокой и решительной, и она читала все книги о Древних, какие только могла найти. Гвен использовала свою силу, чтобы разрушать. Делать людям больно. Она часто мне жаловалась на кошмарные сны.
– Сны? – Я выпрямилась. – Какие сны?
– Сны о тумане. По крайней мере, так Гвен мне сказала.
Сны о тумане, конечно! Сны о Бескожем человеке, который, скорее всего, пришел к ней с предложением.
– Дошло до того, что мне пришлось запереть ее в комнате. Однажды ночью Гвен исчезла. Всю неделю я боялся худшего. Обыскал каждый уголок Лондона, пока не настал день, когда она появилась на пороге моего дома. Вид у нее был болезненный, и я уложил ее в кровать. Позже той же ночью я услышал шум – я патрулировал коридор, чтобы убедиться в том, что она больше не сбежит, – и вошел в ее комнату. Она была наполнена адским светом, и в углах шептали голоса. Язык, на котором они говорили, не был человеческим. Гвен стояла ко мне спиной и смотрела в окно. Зеркало задрожало, расчески и кисточки посыпались с ее столика. Она повернулась ко мне, протянула руки и сказала: «Теперь я вижу, папочка. Теперь я все хорошо вижу». В руке она держала глаза. Моя дочь вырвала их из собственных глазниц. По ее щекам, словно слезы, стекала кровь. А смех… – Агриппа замолчал на несколько секунд, прочистил горло и продолжил: – В тот миг у окна раздался какой-то звук. В него стучало копытами гигантское черное существо, похожее на оленя. Я потерял сознание. Когда очнулся, окно было открыто, а Гвен испарилась.
Фамильярка с зашитыми глазами… Не может быть!
– Думаете, я на том же пути? – хрипло поинтересовалась я.
А разве нет? Меня тоже преследовали сны. Я использовала силу против друзей. Я была непредсказуемой и чувствовала соблазн присоединиться к Р’елему… Но я отказалась брать монстра за руку. Я бы никогда ему не подчинилась.
– Я больше не верю, что женщины должны практиковать магию, – сказал Агриппа голосом, полным скорби. – Независимо от того, ведьма она, чародейка или колдунья, женщинам нельзя доверять контроль над собственными способностями. Темные силы взывают к ним слишком громко.
– Я не Гвендолин.
Я совершала ошибки, но я никогда не стану такой, как она.
– Женщины руководствуются эмоциями, и когда они получают власть, то изменяют себя, чтобы соответствовать ей. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я делаю это не потому, что ненавижу тебя. – По щекам старика потекли слезы. – Я пытаюсь спасти твою душу. Я не позволю, чтобы такой же ужас произошел с еще одной девочкой, которую я люблю. – Любит? Мое горло сжалось, а глаза начало жечь. Агриппа не любил меня, раз желал мне смерти. – Я предпочту, чтобы ты умерла завтра, невинная и чистая, чем пошла на службу к Древним.
– Все знают? – Мне было тошно от одной мысли, что улыбающийся Блэквуд уводил меня с танцев прямиком на верную гибель.
Старик покачал головой:
– Они думают, что тебя куда-то увезли ненадолго. Когда завтра все закончится, я им расскажу.
– А как же Рук? – Я сжала челюсти.
