Я настойчиво наступала дальше:
– Мне нужна твоя помощь.
– А именно? – Дружелюбный свет исчез из ее карих глаз.
– Один дорогой мне человек болен. – Я встала перед дверью на случай, если она попытается убежать.
– Он умирает? – взгляд Марии немного потеплел.
– Хуже, – прошептала я.
При этих словах Мария фыркнула:
– Что может быть хуже смерти?
– Генриетта… – в голосе Фенсвика также было предупреждение, но ради Рука я не могла останавливаться.
– Трансформация.
Я быстро рассказала свою историю. О способности вызывать огонь (она уже это видела), о том, как меня нашли и привезли сюда, в Лондон. О страхе быть раскрытой, когда я обнаружила свое волшебное происхождение, о моем коротком заключении и предательстве. И о Руке, о его власти над тенями, о том, что мы с Фенсвиком для него сделали.
Пока я говорила, Мария села, а Фенсвик заварил клюквенный чай, горький, но освежающий. Но к чаю я не притронулась.
Когда я закончила, Мария немного помолчала.
– Значит, ты не их Предначертанная? – Она была поражена. – И ты думаешь, я могу спасти твоего друга?
– Я видела, как ты исцелила себя от яда фамильяра, – сказала я.
Она задрожала:
– Мои… способности… естественные. А способности Древних – нет.
О нет, я не могла ее потерять. Лихорадочно соображая, я сказала:
– Послушай. Это чудо, что ты до сих пор не столкнулась с Древними. Что случится, если ты встретишь одного из них, используешь свои силы и кто-то увидит это? Чародеи – не единственные, кто против ведьмовства.
Действительно, после того как предательство Мэри Уиллоубай было открыто, простые люди взбунтовались, особенно на севере. Они делали такие вещи, по сравнению с которыми сожжения казались цветочками.
Мария покусала нижнюю губу. Я видела, что она взвешивает мои слова.
– Никто тебя здесь не найдет. Если ты мне поможешь, взамен я дам тебе все, что ты захочешь.
Как раз в этот момент дверь открылась, и в комнату вбежал Рук. Он дышал часто, как будто поднимался бегом. На щеках горел яркий румянец. Как только он увидел меня, на его лице засияла широкая улыбка.
– Ты вернулась! – Он подхватил меня, обнимая. Я зарылась носом в его шею, вдыхая солнечный свет кожи. Жаль, что объятия были слишком короткими.
Заметив Марию, Рук отпустил меня и быстро поклонился.
– Прошу прощения. Не знал, что, здесь присутствует, эмм… леди, – произнес он, разглядывая ее брюки.
Я увидела, что она обратила внимание на шрамы, выглядывающие из-под его рукава у запястья. Сегодня они были воспалены и сияли красным.
– Мария Тэмплтон, – отрывисто сказала она. – Прошу прощения.
Она обошла Рука и вышла из комнаты. Проклятье. Я последовала за ней и закрыла за нами дверь, готовясь умолять…
– Я ему помогу. – Она скрестила руки на груди.
– Правда? – Мой голос стал громче от возбуждения, и она на меня шикнула.
– Мы кое-что можем попробовать, если домовой разрешит.
– Он разрешит, – быстро сказала я.
– Еще одна вещь… Мне нужна койка, здесь, наверху. Мне было бы некомфортно в ваших великолепных комнатах внизу.
– Конечно. – Я отдала бы ей половину моей крови, если бы это заставило ее остаться. – Почему ты передумала?
Конечно, если не брать в расчет мое превосходное искусство убеждать.
– Ты его любишь, – сказала она дерзко, а не вопросительно. Я покраснела. – В этом мире так мало тех, кто любит Нечистых. Это заставляет меня думать, что я могу тебе верить.
Она протянула руку:
– Мои поздравления. К твоим услугам очень умелая ведьма.
Уайтчёрч ответил Блэквуду в считаные часы. Чернила на письме были разбрызганы, слова – смазаны, очевидно, он писал второпях и бросил в руки посыльному, не заботясь о том, чтобы промокнуть.
Несмотря на то что день уже переходил в вечер, Ее Величество пригласила нас всех немедленно встретиться в Букингемском дворце. Мы с Блэквудом остановились перед дворцом и обнаружили Магнуса уже там, расхаживающего перед входом со шляпой в руках.
Двери Ее Величества охраняли воины-фейри и несколько колдунов. Фейри были того же ранга, что и тот, с которым мы недавно имели дело, их лица были покрыты мхом и лишайником, они носили деревянные доспехи и были вооружены дубинками, утыканными жуткого вида шипами. Нас они пропустили молча.
В гостиной Королевы был затейливый резной потолок; зашторенные окна не пропускали уже затухающий дневной свет. Горели лампы; в углу, под портретом старого короля, латунная клетка в форме колокола служила приютом паре поющих канареек.
Королева сидела на бархатном диване, Уайтчёрч стоял у нее за спиной. Я не могла по отсутствующему выражению лица разгадать его настроение. Как бы то ни было, его глаза разглядывали каждого из нас заинтересованно.
Блэквуд, Магнус и я стояли плечом к плечу и ждали приказаний.
– Покажите нам, – произнесла наконец Ее Величество.
Мы выложили оружие Стрэнджвейса на длинный полированный стол. Королева встала и подошла ближе, с удивлением разглядывая предметы. Особенно ее заинтересовал фонарь. Она взяла его и быстро положила обратно, как будто он ее обжег. Наконец я достала книгу Стрэнджвейса.
Что она сделает теперь? Что скажет? Одно дело – найти все это, и другое – получить разрешение пользоваться оружием. Во мне закипало нетерпеливое ожидание.
Уайтчёрч хмурился, разглядывая трофеи, но Королева выглядела все более взволнованной. Она прикоснулась пальцем к одному из оранжево-золотых кинжалов, и ее губы от удивления сложились в мягкое «О». В лавандовом платье, с волосами, зачесанными назад в простую прическу, она выглядела не как суверен в годы ужасной войны, а скорее как молодая женщина, восхищающаяся фокусами.
– Расскажите, что вам удалось выяснить, – попросил Уайтчёрч.
Магнус и Блэквуд предоставили мне ответить за нас всех. Это не было секретом – Королева была ко мне благосклонна. Я постаралась не дать этому знанию вскружить себе голову.
– Это Ральф Стренджвейс и его помощник из потустороннего мира, – сказала я, осторожно разворачивая картину.
Королева ахнула при виде монстра. Надпись провозглашала, что на картине Ральф («Р. С.») и его слуга Азуреус, что по-латыни значит «лазурный». Подходящее имя, так как существо было цвета высокого летнего неба.
– И что, эта книга подробно рассказывает о Древних? – Королева полистала страницы.
– Откуда у Стрэнджвейса могли быть такие знания? – Уайтчёрч казался недовольным. Черт. Ему не понравится то, что я собиралась предложить.
