Раз уж он не выполняет свою часть сделки, то и я не собираюсь выполнять свою. Пойду и скажу ему это. Прямо сейчас. Я провожу руками по животу, чтобы разгладить складки на рубашке, глубоко вздыхаю и быстро выхожу из номера, подперев дверь ботинком, чтобы она не захлопнулась – миссис Теннисон уже собрала ключи.
Я останавливаюсь перед дверью Джейсона и громко стучу, пока не успела передумать и отговорить себя. В ответ тишина. Я прислоняю ухо к двери, но не слышу ни музыки, ни телевизора – вообще ни звука. Может, Джейсон спит? На часах десять тридцать. Похоже, он куда-то смылся. Я стучу еще и смотрю в глазок, как будто надеюсь увидеть в него комнату. Я так близко наклоняюсь к двери, что стукаюсь об нее лбом.
– Ауч! – бурчу я под нос и потираю ушибленное место.
– Йоу, его нет, – раздается голос позади меня. Я оборачиваюсь и вижу Квентина Филлипса, игрока из команды по лакроссу и самого отмороженного любителя травки в школе, он высунул голову из двери номера напротив комнаты Джейсона.
– Что?
– Йоу, у тя… че-то… на… – Квентин от смеха толком не может ничего выговорить.
– Что? В чем дело? – раздраженно спрашиваю я.
– Да у тя губы зеленые, – говорит Квентин и тычет мне в лицо пальцем.
Тут я вспоминаю о том, как листала свои заметки и грызла зеленый маркер. Ну класс! Я облизываю палец и начинаю тереть губы, но без зеркала не могу понять, становятся ли они чище.
– А куда он делся? – спрашиваю я Квентина. Он как раз перестал хохотать, значит, мне удалось избавиться от зелени.
– Свалил, – отвечает Квентин, странно коверкая слова, будто он серфер. (Но я-то точно знаю: этот парень родом из Бостона.)
– Ты знаешь куда?
– Йоу, не-а, не знаю точно, – медленно тянет Квентин, прищурившись. – Кажется, он говорил про какой-то сухой закон или че-то типа того.
– Извини, чего? – Я не очень-то сильна в псевдосерферском наречии, так что, скорее всего, что-то не поняла.
– Да не знаю я, ну че ты. – Ленивая ухмылка расползается по лицу Квентина. – Он че-то говорил там про какой-то запрет, но мне было не до того, я устал, но че-то там было про то, что бухло – это зло и все такое.
– Ты уверен, что ничего не путаешь?
Запрет? На алкоголь? Серьезно? Да что этот парень курит? Нет, даже если представить, что в Лондоне проходит какой-то странный митинг против продажи алкоголя, то Джейсон скорее подожжет свои волосы, чем станет в этом участвовать. Пару дней назад он показал себя как раз сторонником алкоголя.
– Йоу, да я типа пришел с пробежки и увидел его в холле, и такой типа: «Йоу, чувак, че как?» – и он такой типа: «Сухой закон. Пора». – Квентин начинает раздражаться. – Да я ваще-то не его сиделка или типа того, разве это не твоя работа, а?
В голове у меня вдруг загорается лампочка. Это никакой не митинг, это тот бар для экспатов, мимо которого мы проходили как-то в первый день в Лондоне, этот бар так и называется – «Сухой закон». Конечно же, Джейсон улизнул пить. Опять. Только на этот раз даже не удосужился мне об этом сообщить.
Взбешенная, я возвращаюсь в номер и что есть силы захлопываю за собой дверь. Зеркало в золоченой раме вздрагивает на стене. Я хватаю с кровати мягкую подушку в шелковой наволочке, зарываюсь в нее лицом и начинаю орать так громко и так пронзительно, как в жизни еще не орала.
Потом бросаю подушку обратно на кровать и смотрю на себя в зеркало. Я вне себя от злости, и это видно. Я бы даже сказала, я выгляжу как чокнутая. Волосы спутались и торчат в разные стороны, потому что я теребила их от волнения. Глаза красные, а на щеках какой-то странный непроходящий румянец. Стены моего номера как будто сдвинулись и теперь давят на меня со всех сторон. Воздух в номере стал тяжелым, липким, и мне тяжело дышать.
Мне нужно взять себя в руки. Немедленно. Я резко открываю шкаф и достаю форму для бега. Быстро переодеваюсь, крепко зашнуровываю кроссовки, кое-как собираю волосы в пучок. Потом нахожу свою порвавшуюся сумочку. Там, во внутреннем кармане на молнии, все еще лежит пластиковая карта-ключ, которую Джейсон стянул для меня. Я не пользовалась ею с той злополучной вечеринки, после которой поклялась, что больше не нарушу ни единого правила. Боже, я никогда так не ошибалась.
Я открываю дверь, высовываю голову и смотрю, нет ли людей в коридоре. Чисто. Я выхожу из номера, делаю глубокий вдох и захлопываю дверь до щелчка. Надо проверить, работает ли ключ. Я облегченно вздыхаю, когда вижу зеленый огонек рядом с ручкой. Значит, все в порядке, можно уходить. Я убираю ключ в карман спортивных шорт и иду к лестнице.
Я бегу долго, мимо проносятся квартал за кварталом. Такое впечатление, будто проходит не один час. Я бегу и бегу, пока ноги не перестают болеть и усталость не исчезает, и вот я просто лечу на автопилоте. Каждый мой шаг соответствует удару сердца. Сейчас поздно и темно, но на улицах полно людей, так что я вряд ли окажусь вдруг одна в темном переулке. Никто, похоже, не обращает внимания на маленькую американку в неоново-розовых шортах, которая бежит по улицам Лондона.
Когда наконец начинаю расслабляться и сбавляю темп, моя кроссовка за что-то цепляется, и я валюсь на землю. Но успеваю вовремя подставить руки, так что мои коленки остались целы, но ладони теперь жжет, и каким-то образом я даже умудряюсь содрать кожу на большом пальце левой руки.
Ну класс! Я осторожно встаю на ноги. На левой кроссовке развязан шнурок – похоже, я на него наступила. Так торопилась выйти из отеля, что забыла завязать еще один узел.
Я нагибаюсь, чтобы снова затянуть шнурок.
– Swe-e-e-e-et Caroline!
Даже несмотря на то, что голос звучит неровно, я узнаю его. Это Джейсон. Я оборачиваюсь и вижу, как он почти вываливается из паба. Я добежала до «Сухого закона». Ну конечно же! Я уже собираюсь развернуться и броситься прочь, но замечаю, что Джейсон в неважной форме. Он налетает на уличную урну и начинает хихикать.
О-ох! Он абсолютно пьян. И похоже, не видит меня. Он восстанавливает вертикальное положение и устремляется вниз по улице, спотыкаясь и налетая на все подряд. Я бросаюсь за ним. Думаю, мне следует убедиться, что он дотащится до отеля в целости и ни во что не влипнет. В конце концов, как сказал Квентин, я же типа его сиделка. Но не успеваю я и пяти шагов сделать, как Джейсон оборачивается и, потеряв равновесие, падает прямо на меня.
– Ой! – взвизгиваю я от неожиданности и пытаюсь сообразить, как мне объяснить, почему я преследую его посреди ночи на улице.
– Вау, вот это я везунчик, – бормочет Джейсон. – Врезаться в такую горячую штучку, как ты.
Эту фразу можно было бы принять всерьез, если бы его глаза не были плотно закрыты. Я и в самом деле вся красная после пробежки, моя старая вытянутая футболка с эмблемой «Ньютон-Норд-Хай» насквозь мокрая от пота, а выбившиеся из пучка волосы прилипли к щекам и ко лбу.
Джейсон трет глаза руками, как будто ему в лицо прыснули перцовым баллончиком.
