— Ах вот оно что...
Солдат показал ему сумку:
— Здесь все мои принадлежности.
— Пока что они вам не понадобятся, — сказал Рус. — Потому как сегодня я выхожу на дежурство только во второй половине дня. — Он сделал паузу. — Вот что. Зайдите ко мне в госпиталь после шести.
— Слушаюсь, господин. — Снова пауза. — А до тех пор... чем бы вы хотели, чтобы я занялся?
О боги! Приск прислал ему настоящего энтузиаста своего дела.
— Может, у вас есть какие-то старые записи, которые следует скопировать?
Естественно, они у него были.
— Ладно, займитесь ими. Если будет что непонятно, спросите меня. Потом. Без моего ведома ничего не править.
— Слушаюсь, господин.
Он по-прежнему не трогался с места. Надоедливая личность.
— Что-то ещё?
— Нет, господин.
Снова долгая пауза. И тут наконец Рус вспомнил.
— Можете идти, — сказал он.
Альбан отдал ему честь, развернулся, перекинул сумку через плечо и зашагал по направлению к госпиталю. Рус затворил дверь, понюхал пиво и решил: всё же лучше выпить воды. Хромая, отправился на кухню за кувшином. У него было ощущение, что усердный Альбан уже к обеду перепишет всё в трёх экземплярах и будет просить у него новую работу. Можно было бы дать ему «Краткий справочник», пусть переписывает. Жаль, что часть книги так до сих пор и не закончена.
Рус как раз выносил кувшин из дома, когда за спиной послышался грохот и топот маленьких лап. Он обернулся. Щенки метались в поисках укрытия. Один из них умудрился вскочить на низенький столик и теперь, стоя на краю, с любопытством смотрел вниз, на осколки чашки и лужу пива на полу.
Рус плотно притворил за собой дверь и, прихрамывая, зашагал по улице к фонтану. Подошёл, нагнулся, сунул под прохладные струи голову.
ГЛАВА 23
Тилла уловила запах свежеиспечённого хлеба. Поплотнее укуталась в одеяло и выглянула из окна, сквозь прутья решётки. Напротив, через улицу, по крыше пекарни расхаживал голубь. Чуть ниже кто-то распахнул одну из створок ставен. В окне пекарни появилась полная женщина, принялась открывать вторую створку. Ставни держались на железных петлях и отворились нехотя, с громким скрипом. Голубь, услышав этот звук, взлетел. Затем снова опустился на крышу и, перебирая тонкими лапками, начал перемещаться ближе к коньку.
Тилла наблюдала за голубем до тех пор, пока оконная рама не скрыла его из виду. Тогда она вернулась в постель, сунула руку под матрас и извлекла длинный железный ключ, который передал ей вчера лекарь. Ей вдруг стало страшно жаль этого лекаря — ещё бы, ни за что ни про что получил удар по голове. Он этого не заслуживал. К тому же он вполне мог и побить её, поскольку вроде бы она является его собственностью.
Но он этого не сделал. Просто счастье, что она не является собственностью этих хамов, которые ворвались к ней вчера в комнату с вполне очевидными намерениями — использовать её для удовлетворения своих низменных нужд.
Вопрос в другом: что делать дальше? Ключ у неё есть. Если раздобыть одежду, если хорошо и много есть, чтобы укрепить силы, если улучить удобный момент — можно и сбежать. Другой вариант: она не будет ничего есть, сведёт тем самым все старания лекаря к нулю — и ещё на шаг приблизит свою смерть. Но много ли чести окажут ей в том, другом мире, когда узнают, что у неё был шанс вырваться на свободу и что она отказалась рискнуть?
Скрип половицы в коридоре подсказал, что к ней идут.
Секунду спустя в дверь тихо постучали. Тилла прижалась лицом к дверной раме, щурясь, посмотрела в щёлочку. Но видно было плохо. Ясно одно — пришелец невысокого роста, а значит, это, скорее всего, женщина.
— Дафна?
Невнятная фигура двинулась и постучала снова.
Тилла вставила ключ в замочную скважину, поставила одну ногу в дюйме от двери, чтобы не дать ей распахнуться до конца, если она увидит, что это не Дафна, и отперла дверь.
— Дафна, — сказала она, впустив девушку, и снова повернула ключ в замке. — Спасибо тебе.
Девушка поставила поднос на скамью.
— Хорошо спала?
Дафна пожала плечами, а потом указала на выпирающий живот. Словно хотела тем самым сказать, что возможности сна с ним ограниченны.
— Когда ждёшь ребёнка?
Девушка снова пожала плечами, демонстрируя, что этот вопрос её не слишком волнует.
— Хозяин дал мне ключ, — сказала Тилла. — А потому я сама решаю, кто ко мне войдёт, а кто — нет. Не хочу пускать сюда тех мужчин. Когда приходишь одна, стучи вот так. — И Тилла показала на подоконнике, как надо стучать: три быстрых коротких удара. — Поняла?
Дафна протянула руку и три раза быстро постучала по дверной панели.
— Это только когда ты одна, ясно?
Дафна кивнула и ткнула пальцем себе в грудь. На секунду Тилле даже показалось, что девушка вот-вот улыбнётся. Но всё испортил злобный окрик снизу: «Дафна!» Служанку звали исполнять её прямые обязанности. Тилла выпустила её, заперла дверь на ключ и присела у скамьи — посмотреть, что ей сегодня принесли на завтрак.
ГЛАВА 24
Внешняя дверь в больничную кухню была, как всегда, подпёрта поленом, чтобы не захлопнулась и могла выпускать жар. Проходя мимо, Рус кивнул поварам, затем приостановился поджечь фитиль лампы от тлеющих в печи углей. Но задерживаться не стал, чтобы избежать расспросов о том, отчего он так ужасно хромает или почему не зашёл через главный вход, как все остальные.
Он выждал, пока коридор опустел, затем прошёл к двери больничного сада. Держа сумку в одной руке и лампу в другой, он умудрился проскользнуть через сад и войти к себе в кабинет, не замеченный ни пациентами, ни коллегами.
Рус затворил за собой дверь, привалился к ней спиной и оглядел кончик большого пальца на ноге. Казалось бы, мелочь, крохотная часть тела, но до чего же невыносимая боль!
Он нашёл огрызок свечи, зажёг. Затем открыл свою заветную сумку и достал самый тонкий из бронзовых скальпелей, который, как обычно, выпал из своей ячейки. Поместил его толстым концом в чернильницу, затем придвинул свечу так, чтобы язычок пламени нагревал заострённый кончик скальпеля.
В ожидании, когда инструмент раскалится, он разулся.
Сандалию оставил на полу, затем оглядел комнату — и отодвинул в сторону стул, стоявший под окном. Процедура предстояла быстрая и несложная. Никакой необходимости в обезболивающих не было. Но и падать со стула или с другой мебели тоже было ни к чему — если дело пойдёт не так гладко, как бывает, когда он делает ту же операцию пациентам.
Рус обернул пальцы тряпицей, чтобы не обжечься, и ухватил скальпель за толстый конец. Потом уселся на пол под окном, вжался спиной в стену. Глубоко, всей грудью, втянул воздух. Затем поднёс остриё к ногтю на большом пальце ступни.
