— А может, ту девушку, выловленную из реки, убили именно с помощью отравленных устриц?
Рутилий многозначительно покосился на жену, а сестра Паулы заметила:
— Не говори глупостей. Её же задушили.
Не успели гости как-то отреагировать на эту фразу, как жена Рутилия весело сказала:
— Ну всё, девочки! Было очень приятно видеть вас за обедом, однако пора и...
— А правда, что она была совсем лысая?
— Пора в постель, — продолжила мамаша и сделала знак рабыне. — Атия проводит вас в спальню.
Остролицая женщина шагнула к столу, и Рус услышал, как старшая сестра злобно прошипела младшей:
— Всё из-за тебя!
— Милые, очаровательные девочки! — заметила дама с подбородками, когда сёстры вышли из комнаты.
— Гм, — скептически хмыкнул отец. — Вот только дисциплина им не повредит. — Он обернулся к Русу. — Вы уж простите глупышку Паулу. Повторяет разные нелепые сплетни.
Повисла неловкая пауза, Рус чувствовал, что должен что-то ответить.
— Ваша дочь... — неуверенно начал он. — Ваша дочь, она очень... э-э... — Женщина с подбородками громко икнула. Слуга наклонился над столом и убрал пустую тарелку. — Она забавная.
Мужчина нахмурился.
— Я ведь не комедиантку какую воспитываю, должна научиться вести себя прилично. — Он обернулся к жене. — Откуда вообще она узнала об этой истории с убийством?
Серьги закачались и заискрились в свете лампы.
— Городок маленький, дорогой. Люди болтают.
— Это не стоит ни вашего беспокойства, ни разговоров, милые дамы, — заметил второй центурион. — Подумаешь, великое дело. Прихлопнули какую-то сбежавшую рабыню.
— Не удивлюсь, если сделали это местные, — сказала женщина с подбородками. — Идеи тут у них довольно странные. — Придвинувшись к Русу поближе, она громким шёпотом заметила: — Не хотела говорить при девочках, но некоторые из них делятся своими жёнами.
— Правда? — удивился Рус. — Кто с кем?
Женщина кокетливо захихикала. Очевидно, предположила, что Рус таким вот образом с ней заигрывает.
— Ну, друг с другом, разумеется.
Рус, сообразив, чего она от него ждёт, заметил:
— Что ж, остаётся только радоваться, что я не из местных.
— Не все, конечно, только некоторые, — не унималась дама. — И ещё очень не любят, когда их девушки путаются с нашими мужчинами. А всё дело в том, доктор, что наши мужчины имеют куда лучшие перспективы. — Она обернулась к мужу. — Не правда ли, дорогой?
— Само собой.
— Наши мужчины более образованные, дисциплинированные. Совсем не то, что их, те, даже если б захотели, не смогли бы вступить в отряды наёмников. Их бы просто не приняли! И ещё, большинство из них ленивы, не желают хорошо зарабатывать и подниматься по служебной лестнице. Думаю, её задушил какой-то ревнивец из местных.
Рус почесал за ухом. Мысль о том, что София стала жертвой лишь потому, что какой-то местный взревновал к армейскому ухажёру, как-то не приходила ему в голову.
Хозяйка дома обратилась к врачам:
— Вроде бы в том же заведении работала ещё одна девушка, которая затем пропала?
— Да, работала, — ответил Валенс.
— Правда? — воскликнула дама с подбородками. — В этом же самом заведении? Возможно, в округе завёлся какой-то маньяк? Безумец заходит в таверну, притворяется простым посетителем...
— Тогда, должно быть, он действительно сумасшедший, раз не боится шастать туда-сюда мимо вышибалы, — заметил её муж.
— А может, это и есть сам вышибала. С этими типами... С ними никогда не знаешь наверняка.
Муж игнорировал эти её слова.
— Ну, допустим, он одержим манией убивать женщин. Но не проще ли уводить их в укромное место прямо с улицы?
Хозяйка смотрела встревоженно.
— Нельзя допустить, чтобы наши девочки выходили из дому без сопровождающего. Никогда!
— Речь не идёт о девушках из приличных семей, — вмешался второй центурион. — А в жизни этого заведения просто началась полоса невезения. Владелица считает, что первая сбежала с матросом.
Тут дама с подбородками принялась горячо убеждать второго центуриона, что следует как можно скорее схватить убийцу.
Тот отпил глоток вина и заметил:
— Там видно будет. Проблема в том, что ни у кого нет времени как следует прочесать это чёртово местечко. Перевернуть вверх дном, чтобы найти мерзавца. Да и потом, я ведь уже говорил, кому нужна эта жалкая девчонка?
— Ну, нам-то точно не нужна. — Рус выпалил эти слова прежде, чем подумал, стоит ли произносить их в этой компании. Вокруг воцарилась тишина, и он увидел, что взоры всех присутствующих обращены к нему. — Просто я хотел сказать, — тут же продолжил он, зная, что Клавдия точно не одобрила бы высказывания второго центуриона, — кому-то на этом свете несчастная наверняка была небезразлична. К тому же она была девушкой образованной.
Валенс усмехнулся.
— Рус уже провёл небольшое расследование.
— Вот как? — оживилась гостья с подбородками.
— Да нет, — ответил Рус и окинул Валенса гневным взглядом — ведь тот умудрился подвергнуть сомнению официальное расследование, которое проводил второй центурион. — Просто случайно подслушал один разговор, вот и всё.
— Что ж, такие вещи случаются время от времени, — заметил муж дамы с подбородками. — На данный момент здесь расквартировано больше трёх тысяч солдат. И далеко не все являются приличными людьми.
— Что за печальный конец, — пробормотала его супруга. — А знаете, господин лекарь прав. Хоть кому-то она должна была быть небезразлична.
— Надо поспрашивать слуг, может, кто и знает, как и что именно с ней произошло, — заметила полная дама. Она опустила пальцы в чашу с водой, поднесённую услужливым рабом, затем вытерла их полотенцем, переброшенным через его руку. — Слуги всегда всё знают, будьте уверены. Просто удивительно!
Рус погрузил пальцы в тёплую воду и вгляделся в лицо раба.
Оно оставалось непроницаемым.
ГЛАВА 26
Рус пытался убедить свой желудок успокоиться после непривычно обильной трапезы, как вдруг боги откликнулись на его молитвы, правда с запозданием. Его разбудили: санитар принёс записку, где говорилось, что господина медикуса срочно вызывают в госпиталь. Какой-то несчастный возвращался после дежурства в бараки, споткнулся в темноте, упал и повредил плечо. Оказалось — вывихнут плечевой сустав. Пациента с трудом удалось привести в чувство, затем вывих вправили, а плечо перевязали. Рус прошёл сотню шагов до дома с особой осторожностью и улёгся в постель. Но час спустя его вызвали снова — выписать снадобье для больного с апоплексическим ударом. Возвратившись, он написал на табличке: «Спит, просьба не беспокоить», прикрепил её к двери и снова улёгся в постель.
