Хлоя пожала плечами.
— Ну, так говорят. Ты молодец, что заполучила ключ. Никому прежде не удавалось. Но если вообразила, что это так просто... — Хлоя приотворила дверь, выглянула, осмотрела лестницу и коридор, потом заперла дверь на ключ. — Пришло время рассказать тебе, что произошло с Софией. Судя по всему, несчастная неудачница София вообразила себя слишком умной. Очевидно, просто не осознавала, какие опасности подстерегают её на улице, за дверьми заведения Мерулы.
— Никто так и не узнал, кто её убил? — спросила Тилла.
Хлоя пожала плечами.
— Ведётся расследование. Пришёл тут один, выстроил всех нас и стал спрашивать, не видел ли кто чего-нибудь подозрительного. Ну, дураков, конечно, не нашлось сказать ему «да». А потом солдаты похватали всё, что плохо лежало, унесли с собой в форт, и больше мы ничего не слышали.
— Но ведь расследование ещё не закончилось?
— Зачем его вообще затеяли, не понимаю.
— Как это — зачем? Узнать правду.
Хлоя горько усмехнулась.
— Но ведь эта правда её всё равно не вернёт. Так что пока ты здесь, советую держать язык за зубами.
Тилла удручённо покачала головой.
— Бедняжка София! Так и останется неотомщённой.
Хлоя как-то странно взглянула на неё.
— Похоже, что так. Они не знают, кто сотворил с ней это.
— И семьи нет, которая оплакивала бы её уход.
— Послушай, тут мы постарались. Мерула оплатила похороны. Никто не знал, каких богов она почитала, а потому мы молились всем, которых только знали. Стикх выкопал яму. Мы побросали туда цветы, а потом вылили на урну чашу вина. Даже фиалки посадили на могильном холмике. Словом, сделали всё, что могли. Как положено.
ГЛАВА 29
Рус вышел из кабинета Приска и буквально через несколько секунд увидел в дальнем конце коридора Альбана. Юноша тут же шмыгнул за угол, точно не хотел, чтобы его заметили. Рус растерялся, однако пошёл по коридору вперёд. Добрался до угла, резко свернул и увидел Альбана. Тот стоял, вжавшись спиной в стенку.
— Ты что же, избегаешь меня, Альбан?
Тот судорожно сглотнул.
— Вас вроде бы не должно было быть здесь так рано, господин...
— Хочешь, чтобы я ушёл домой?
— О нет, что вы, господин! Но вы сами велели мне не попадаться на глаза.
Рус вздохнул.
— Но это вовсе не означает, что всякий раз, едва завидев меня, ты должен убегать прочь как ошпаренный.
— Нет, господин. Вы уж простите, господин. Если хотите, могу принести свои принадлежности и начать работать.
— Будь любезен.
Альбан просветлел лицом.
— Тогда я и вашу почту захвачу, хорошо, господин?
— Почту?
Рус не имел привычки часто заглядывать в свой почтовый ящик, а заглянув, всякий раз обнаруживал там весьма важные, но уже устаревшие послания. Глядя вслед Альбану, затрусившему по направлению к регистратуре, он вдруг подумал, что личный писарь может даже оказаться полезным. Но признаваться в том Приску он, конечно, не будет. И вообще, от Приска надо держаться подальше. При одной мысли об этом типе он испытывал неукротимое желание запустить в него бронзовой чернильницей. Что было бы не слишком красиво со стороны профессионального целителя, привыкшего подчинять все свои поступки здравому смыслу, логике и милосердию.
Первое письмо оказалось от торговца книгами и текстами по медицине, он рекламировал новейшие свои поступления, и, разумеется, Рус просто не мог себе позволить ничего из перечисленного. Второе — от одного из его коллег в Антиохии, тот просил у Руса рекомендательное письмо. Третье пришло совсем недавно, и он не ждал его. Из дома.
Он устроился на табурете в своей комнате и прочёл все три послания. Затем со странным спокойствием, которого вовсе не ощущал, надиктовал рекомендательное письмо. А потом попросил Альбана сделать копию и говорить всем, кто будет его спрашивать, что вернётся он в госпиталь чуть позже, как раз к дневной смене.
Подойдя к кассе, он увидел длиннющую очередь и понял: придётся его пациентам подождать сегодня подольше. У окошка спорили о каких-то рецептах дежурный и мрачный, но решительно настроенный солдат. Рус привалился спиной к стене и стал перечитывать письмо из дома, которое и привело его сюда.
«Приветствуем тебя, дорогой брат, — так начиналось это послание, и, как обычно, строчки мелких букв наползали друг на друга. Юлий пытался уместить на кусочке пергамента как можно больше информации. — Полагаю, ты выслал нам пакет, которого мы все дожидаемся с таким нетерпением. Заранее благодарю тебя и жду его прибытия. К сожалению, вынужден сообщить, что нынешнее наше положение оставляет желать много лучшего. Очевидно, ферма оказалась слишком тяжким бременем для нас двоих. Поскольку ты являешься наследником нашего отца, прошу в этом письме твоего разрешения начать искать покупателя на нашу ферму. Надеюсь найти такого покупателя, которому понадобится постоянный жилец, это избавило бы семью от тягот переезда.
Думаю, тебе будет любопытно узнать, что весной выходит замуж старшая дочь Германика Фуска. Естественно, Фуск не пожалеет средств, чтобы устроить дочери пышную свадьбу и преподнести щедрый подарок счастливой паре. И мы тоже просто обязаны сделать это.
Все мы пребываем в добром здравии, брат, надеемся, что и ты тоже. Ответь поскорее, умоляю!»
Фуск! Да, Русу определённо было любопытно узнать эту новость, хотя сам факт свадьбы волновал его мало. Не прошло и двух месяцев с тех пор, как они с Юлием пожимали ему руку, скрепляя соглашение о продлении срока займа. И вот теперь этот человек передумал. Очевидно, Юлию так и не удалось его переубедить.
— Господин?
У окошка возник второй дежурный, сделал знак подойти. Рус старался не смотреть в лица людей из очереди, мимо которых проходил. Настанет день — они тоже станут офицерами, и их тоже будут пропускать без очереди.
— Мне хотелось бы переговорить с кассиром, — сказал он. — Если можно, наедине.
* * *
Днём жизнь в госпитале так и кипела, так что вечерний обход оказался более долгим, чем обычно. И, хотя письмо брата не выходило из головы, Рус так и не нашёл времени написать ответ. Из госпиталя он вышел через несколько часов после наступления темноты, счастливо избавившись заодно и от настырного Альбана, и направился домой, сопровождаемый аппетитным запахом готовящейся где-то копчёной свинины.
Намёк Юлия о щедром подарке не выходил из головы. И тут вдруг он подумал, что вовсе не обязан оставаться в этом негостеприимном уголке Европы. Ведь он по профессии хирург, а значит, ему вовсе не обязательно служить все двадцать пять лет, как служат простые солдаты. Он может уйти в отставку и перебраться в Галлию до того, как начнутся зимние штормы. А там он вполне может стать цивильным врачом, получать хорошие деньги от богатых частных пациентов, не платить с них зверские налоги — и поддерживать семью.
