— Да, но мальчик обратился именно в наш госпиталь в поисках врача.
— Вряд ли пара динариев способна пробить брешь в госпитальном бюджете. Или же вы полагаете, что я должен отработать эту несчастную плату вторично?
— О нет, что вы, конечно нет! Но когда положение это было санкционировано, я же ещё не знал, что префект лагеря отдаст приказ провести проверку госпитальных счетов ещё до прибытия официальных проверяющих.
— Мы уже обсуждали этот момент. И я подписал гарантию возвращения долга.
— Да нет, с долгом всё в порядке. Но я обязан продемонстрировать им, что долговые возвраты поступают на наш счёт, и это — самый простой способ. Конечно, следовало испросить у вас на то согласия, но мальчик сказал, что дело срочное, не терпит отлагательств, а вы в тот момент были чем-то заняты и не смогли зайти ко мне.
Рус вздохнул. Он не думал, что префект лагеря проявит хотя бы малейший интерес к двум динариям, снятым с долгового счёта фонда Эскулапа, особенно после того, как сам он вписал туда пункт о том, что в случае дефолта гарантирует возврат долга через продажу имущества, в которое входила теперь рабыня. И ещё ему казалось, что то была своеобразная месть Приска за постоянное стремление Руса всячески избегать с ним общения.
— Ладно, — сказал он. — Оставим всё, как есть. Но в будущем я желаю получать плату за все свои частные визиты.
— Конечно, само собой. — Тут Приск сделал паузу. — Возможно, нам следует договориться о том, что все переговоры о наших делах должны вестись строго в пределах госпиталя? Как вам кажется? Ведь теперь не самое подходящее время для визитов на дом.
ГЛАВА 55
Рус намеревался продиктовать записку и изложить там свои соображения о похищении девушки, но все карты путала эта история с рыжими волосами. И вот в конце концов он решил просить аудиенции у второго центуриона и объяснить ему ситуацию лично. Время визита было ограниченно, он успел проинформировать начальника о брадобрее, правда, источника её не выдал. И был вознаграждён многозначительным хмыканьем, которое можно было принять за одобрение лишь с большой натяжкой. После этого он с жаром принялся объяснять, что похищенная и проданная в рабство Клавдием Инносенсом девушка находится в страшной опасности. Эта новость вызвала, к вящему его облегчению, более оживлённую реакцию. Правда, он не ожидал, что второй центурион проявит такой интерес к благосостоянию плотника, отца семейства похищенной Фрины, зато с полным одобрением воспринял его слова, что действия нужно предпринимать безотлагательно. До того, как какой-нибудь смутьян из местных, как выразился высокий начальник, успеет найти девушку и воспользоваться предлогом, чтобы поднять в рядах местных смуту.
— С этим заведением у нас одни неприятности, — хмуро проворчал он. — Следовало бы закрыть его, но ведь остальные ещё хуже. И ещё, сделай мне такое одолжение, не находи больше мёртвых тел.
Рус спешил в госпиталь. Было ещё рано, солнце только что взошло. И он, при виде того, как первые робкие его лучи золотят листву, вдруг ощутил прилив радости и вознёс благодарственную молитву богам за всё, что произошло с ним в Британии. До выплаты жалованья оставалось всего четыре дня, и, несмотря на целый ряд неблагоприятных моментов, он собирался дожить до этого дня, не прикасаясь к кредиту. Два раза он получал возможность практически в одиночку управлять всеми лечебными процессами в госпитале, к нему благоволили офицеры из надзорного гарнизона, и если в армии существует справедливость (в чём лично он сомневался), то ему светил шанс получить должность начальника госпиталя. Он уже спас девушку, вылечил ей руку, предпринял шаги по спасению второй девушки и твёрдо намеревался положить конец постыдной торговле краденым человеческим телом. Этим вечером он с радостью сообщит Тилле, что ей незачем больше насылать проклятия и колдовать над вонючим варевом в кастрюле. Нет, конечно, ни в какие подробности того, что должна предпринять армия по расследованию дела Фрины, он вдаваться не будет. А там непременно займутся этим, пусть даже от него и не поступило официального заявления. Он просто объяснит, что... Вообще-то ждать до вечера незачем, потому как она идёт ему навстречу.
— Тилла!
Он очень обрадовался, что она выбрала именно этот путь. Улица широкая, оживлённая, стоит пройти по ней какой-нибудь мало-мальски привлекательной женщине, и она обращает на себя внимание многочисленных строителей, что так и снуют по лесам, установленным вокруг бань.
— Хорошие новости, Тилла! — Он подождал, пока она приблизится, прежде чем начать рассказывать, как обращаются в цивилизованном обществе с преступником, нарушившим закон.
Он не дошёл и до середины первого предложения, как она вдруг так и налетела на него. Потерявший равновесие и совершенно сбитый с толку Рус отшатнулся и прижался спиной к стене. В этот момент у его ног с грохотом обрушился на гравий какой-то тяжёлый предмет.
— Извините! — послышался голос сверху, с лесов.
Рус тупо смотрел на мастерок, заострённая часть которого вонзилась глубоко в землю, в том месте, где он только что проходил. Секунду спустя Гай сообразил, что всё ещё прижимает Тиллу к груди, точно это он спас её от неминуемой гибели, а не наоборот. Вообще любой человек, свернувший в этот момент за угол, воспринял бы представшую его глазам сцену неоднозначно. Не в силах отодвинуться хотя бы на дюйм, Рус положил руки на плечи девушке и слегка отстранился. Теперь сцена обрела более пристойный вид.
— Ты... — начал он, потом покосился на мастерок и откашлялся. — Ты как, в порядке?
— В порядке, хозяин.
Он отпустил её.
— Спасибо тебе.
И вот они, отойдя на шаг друг от друга, принялись отряхивать одежду, время от времени опасливо поднимая головы наверх, к лесам, поскрипывавшим под шагами строителя. Тилла окинула спускавшегося с лестницы рабочего испепеляющим взглядом.
— Ты очень неосторожен! Как можно?
Строитель переводил взгляд с девушки на Руса и обратно, затем выдавил:
— Извините, господин. — Потом добавил: — И ты, девушка, тоже.
— Ты мог убить моего хозяина! — не унималась Тилла. — К чему это ты сбросил оттуда эту штуковину? — И она гневно указала на мастерок; от продолжения упрёков рабочего спасло только её недостаточное знание латыни.
— Я его не сбрасывал, — сказал рабочий и отошёл поднять инструмент. — Случайно получилось. — И он принялся водить мастерком по ножке лестницы, оттирая комья засохшей извёстки, потом обернулся к Русу. — Вы уж простите, господин. Я нечаянно. Просто выскользнул из рук. К счастью, вы успели отойти.
— Не успел, — сказал Рус. И, щурясь, оглядел высокую стену перестраиваемой бани. — Как твоё имя, солдат?
— Секунд, господин. Из галльской центурии.
— Что ж, Секунд. Впредь старайся быть осторожнее.
— Слушаюсь, господин.
— Когда полагаете закончить?
