— Хорошо, — сказал он, открыл сумку и извлёк из неё плоскую палочку для осмотра ротовой полости. — Что ж, приступим.
Альбан высунулся из двери и кому-то что-то сказал. Санитар, видимо, опасавшийся, что новобранцы оглохли по дороге, рявкнул во всю глотку:
— Первый в очереди, к врачу!
В дверях возник бледный костлявый юноша в набедренной повязке. Вытянулся по стойке «смирно».
— Входи, — сказал Рус. — Там, где ты стоишь, тебя не разглядеть.
Юноша вошёл и снова вытянулся по стойке «смирно» у стола. Сероватая гусиная кожа, глаза опасливо косятся на инструменты в открытой сумке.
— Луций Эприй Саен, — сказал Рус и закрыл сумку. — Раздевайся.
Солдат смотрел на него с непонимающим видом. Рус указал на набедренную повязку.
— Армия должна видеть тебя всего, без утайки.
— Да, господин, — ответил юноша. Но не двинулся с места.
— Это приказ.
— Да, господин.
— Так чего ты ждёшь?
Новобранец сглотнул слюну.
— Я не Луций Эприй Саен, господин.
— Не он? — Рус взглянул на Альбана.
— Никак нет, господин.
— Чего же ты сразу не сказал?
— А вы не спрашивали.
Рус поднялся, медленно обошёл молодого человека по кругу и заметил, что тот как минимум на пару дюймов ниже шести футов. И никакого шрама на виске не наблюдалось.
— Так кто же ты тогда?
— Квинт Антоний Виндекс, господин.
Альбан склонился над табличкой и начал записывать.
— Квинт Антоний Виндекс, — продолжал меж тем Рус, — ты когда-нибудь слышал такое выражение: «риторический вопрос»?
— Нет, господин.
— Нет. Тогда позволь объяснить, что это такое. Ответом на моё «Чего же ты сразу не сказал?» должно было быть: «Извините, господин!»
— Да, господин. Извините, господин.
Альбан перестал писать и стоял теперь на коленях перед коробкой, откуда вытаскивал таблички с записями и раскладывал их на полу.
— Ступай и найди Саена, — предложил Рус юноше. — Я вызову тебя, когда придёт черёд.
В очереди, должно быть, уже поняли ошибку. Не успел Рус усесться за стол, как в смотровую зашёл другой человек.
— Луций Эприй Саен? — спросил Рус, не поднимая головы.
Он внимательно перечитывал описания, твёрдо вознамерившись не допускать ошибки на сей раз.
— Похож я на него или нет? — послышался знакомый голос.
Альбан вскочил на ноги с решимостью и прытью человека, которому представилась прекрасная возможность выслужиться.
— Сюда нельзя! — воскликнул он. — Доктор занят!
— Здесь я хожу, куда хочу, приятель, — ответил Басс. — У меня тут повсюду знакомые, верно, доктор?
— Всё в порядке, — поспешил успокоить Рус Альбана, который, смерив взглядом Басса, уже направился было в коридор звать подмогу. — Лучше ступай и найди Саена, ладно? Я освобожусь через минуту.
Он затворил за писцом дверь и обернулся к посетителю:
— В чём дело?
Басс нахмурился.
— Пришёл спросить тебя вот о чём. В наше заведение пожаловали дознаватели, так и шныряли повсюду, как тараканы. И ещё меня вызвали в штаб, сказали, чтобы принёс все документы на рабов. И вот мне стало интересно, кто сказал им, что они могут у нас что-то найти?
Рус тихо выдохнул. Он чувствовал, как бешено колотится у него сердце.
— Ты что же, хочешь сказать, — медленно начал он, — что у тебя имеются подлинные документы на владение новой девушкой?
— Стало быть, я прав. Так и подумал, что это ты. Есть у нас документы, а как же иначе! Просто Мерула никак не могла найти их сегодня утром в этом бардаке, девки верещат, дознаватели шастают по всему дому.
Рус поднялся и вежливо и тихо произнёс:
— В таком случае я должен принести Меруле свои извинения.
— Я бы не советовал соваться к ней сейчас, пусть даже и с извинениями, приятель. Держи рот на замке и не путайся больше под ногами. Вот мой совет. Затем и пришёл, чтобы сказать это тебе.
— Спасибо, — неуверенно ответил Рус. Он так и не понял, с какой стати Басс вдруг начал защищать его. — Так и сделаю.
— В следующий раз, если возникнут вдруг какие проблемы, обращайся прямо ко мне. Мы ведь партнёры, или я не прав?
Рус почесал за ухом.
— Похоже, меня просто дезинформировали.
— Я так и подумал, — заметил Басс.
— Прослежу за тем, чтобы мой информатор был наказан по заслугам.
— Чёртовы бабы! — сочувственно протянул Басс. — Вечно всё путают, затевают шум из-за ерунды. Нельзя верить ни единому их слову. Кое-кто думает, что я слишком суров с ними, но ведь иначе просто нельзя, согласись!
Рус кивнул. Сказать ему было просто нечего.
ГЛАВА 60
Ко времени, когда Рус убедился, что все двадцать три рекрута годны к службе и всем её мучениям, пришло сообщение, которого он ожидал. Ему предписывали явиться ко второму центуриону.
* * *
Одним из качеств, необходимых для продвижения по военной службе в легионе, является умение заставить восемьдесят натренированных убийц делать то, чего им не очень хочется, причём без всякого промедления. В этом плане репутация второго центуриона была практически безупречна. Рус вошёл к нему в кабинет — и поймал себя на том, что, едва переступив порог, автоматически принял позу легионеров на параде: распрямил плечи, поднял голову, взгляд устремлён вперёд и одновременно — в никуда.
— Опций доктор Гай Петрий Рус, начальник! — громко объявил помощник.
Второй центурион приказал ему подождать за дверью. И как только тот вышел, поднялся из-за стола.
— Ну что, опций? Что можешь сказать в своё оправдание?
— Мне очень жаль, что так вышло, господин. Меня просто дезинформировали.
— Я не о фарсе в том борделе говорю, Рус. Всего-то и делов, что огорчил местного торговца, отнял у меня время, выставил армейских полными дураками. Этим всем займётся префект лагеря. И если ты вообразил, что по одному твоему слову я буду гоняться за работорговцами и выяснять, кто продал какие-то паршивые волосы брадобрею, ты ещё глупее, чем кажешься на вид.
— Да, господин, — ответил Рус и пытался сообразить, о чём же ещё хочет поговорить с ним второй центурион.
