Пирифой, царь лапифов, – сын Дии и Зевса. Дия была женой Иксиона. Вроде бы ханжество: Зевс привязал Иксиона к огненному колесу за то, что Иксион попытался соблазнить Геру, а сам уестествил жену наказанного, однако Зевс всегда оставался Зевсом. Дией он овладел, приняв облик жеребца, и она родила Пирифоя, тот вырос и заслужил репутацию превосходного воина и – что, наверное, неудивительно – всадника
[286].
Наслушавшись о столь же блистательной репутации нового афинского царя и желая проверить ее, Пирифой напал на Марафон и угнал оттуда самое любимое Тесеево стадо
[287]. Взбешенный Тесей заявился в Лариссу, столицу лапифского царства, и выследил Пирифоя, собираясь если не прикончить его, то уж во всяком случае хорошенько проучить. Но, встретившись, они решили, что нравятся друг другу, и не подрались, а поклялись в вечной дружбе.
Связь их вскоре подверглась испытанию: на трон Пирифоя в Фессалии имелись претенденты. Кентавры, полулюди-полукони, считали, что раз они наследники Иксиона, то у них больше прав царствовать, чем у Пирифоя
[288]. Для житья им предоставили гору Пелион, однако они сочли это оскорблением и потребовали больше. Развязка наступила во время свадьбы Пирифоя с Гипподамией
[289]. Из дипломатической необходимости Пирифой проследил, чтобы кентавров пригласили на празднество, но они, привычные к молоку, вино пить не умели, а оно на свадьбе текло рекой. Напившись, кентавры стали вести себя отвратительно
[290]. Один из них, ЭВРИТИОН, попытался изнасиловать саму невесту Гипподамию, а остальные кентавры перли на всех присутствовавших женщин и юношей подряд. Пирифой с Тесеем, почетным гостем на свадьбе, вступили в бой.
Довольно трогательный побочный сюжет, связанный с этой жуткой и безумной во всех остальных отношениях битвой (иногда ее называют КЕНТАВРОМАХИЕЙ, или сражением кентавров
[291]), – история лапифа по имени Кеней. Он родился женщиной – Кенидой. В один прекрасный день ее заметил Посейдон, а Посейдон, если ему нравилось увиденное, просто его забирал. Совершенно довольный пережитым опытом, бог предложил Кениде исполнить любое ее желание. Ей в насилии над собой не понравилось ничего, и она попросила превратить ее в мужчину, чтобы тем самым избежать всякого бесчестия в будущем. Посейдон, возможно устыдившись, не только исполнил желание, но и облек ее – его – неуязвимой кожей. Кеней присутствовал на свадьбе Пирифоя и Гипподамии и сражался против кентавров вместе с женихом и Тесеем. Один кентавр по имени Латрей стал насмехаться над женским прошлым Кенея. Кеней ударил Латрея, а сам благодаря своей неуязвимости от града встречных ударов никак не пострадал. Другие кентавры, сообразив, что стрелы и копья отскакивают от непроницаемой кожи Кенея, принялись заваливать его камнями и вколачивать в землю стволами сосен, пока Кеней не умер, задохнувшись под землей.
Пусть и потеряли они Кенея, Пирифой и его лапифы в конце концов победили. Выжившие кентавры ускакали прочь, пораженные и упавшие духом. Среди выживших кентавров, ускакавших прочь, пораженных и упавших духом, был Несс, которому суждено было погубить Геракла
[292].
В Фессалии воцарился мир, и Пирифой смог посодействовать своему другу в поисках жены. Они выбрали воительницу амазонку АНТИОПУ, сестру Ипполиты, чей боевой пояс забрал при их роковой встрече Геракл в одном из своих подвигов
[293]. Хотя Антиопу похитили силой, принято считать, что, после того как Тесей сделал ее царицей и своей женой, она его постепенно полюбила. Зачала ему сына Ипполита, названного в честь великой царицы амазонок.
У амазонок были свои взгляды на жизнь. Брак с мужчиной – предательство всего, что воплощали собой эти воительницы-мужененавистницы
[294]. Они объединили силы и напали на Афины – произошла так называемая Аттическая война. Амазонки проиграли финальную битву при Ареопаге, холме Ареса
[295]. В том бою Антиопу жестоко ранило. Соплеменница амазонка по имени МОЛПАДИЯ, пусть и сражалась на стороне противников, прекратила предсмертные муки Антиопы, всадив стрелу ей в шею. Тесей, увидев это, убил Молпадию. Ее могилу, как и многие подобные мифические места, навестил путешественник Павсаний, чьи наблюдения нередко перекидывают живописный мост между мифом, легендой и чем-то близким к подлинной истории.
Аттическая война, как и Гераклово истребление Ипполиты и ее племени при совершении девятого подвига, – часть более протяженной АМАЗОНОМАХИИ, очередной – махии, еще одного укрощения буйных, где греки считали себя избавителями мира от варварских, чудовищных и нецивилизованных типов, угрожавших, как надвигавшиеся рои насекомых, их представлениям о гармонии и сокрытым красотам цивилизации порядка
[296].
Эта «война с амазонками», а также кентавромахия (битва лапифов с кентаврами на свадьбе у Пирифоя), ТИТАНОМАХИЯ (война олимпийских богов против их предков-титанов)
[297] и гигантомахия (война богов с гигантами, где так отважно сражался Геракл)
[298] – излюбленные сюжеты греческой живописи и скульптуры
[299]. Все вместе эти темы лучше всего постижимы в символических понятиях – они суть воплощение того, что греки считали себя поборниками порядка и цивилизации, борцами против орд хаоса, всего варварского и чудовищного. Кроме того, рассказы об этих войнах отражают стремление укротить дикарские порывы, темные и опасные черты человеческой натуры.
