Из статьи «А се князья русские»
...Сей (Владимир Мономах. — А.К.) поставил город Владимир Залесский в Суздальской земле, и возвёл насыпь, и создал первую церковь Святого Спаса, за 50 лет до Богородичного поставления
[100]. Потом пришёл из Киева во Владимир сын Мономахов Юрий Долгая Рука и поставил другую церковь каменную, Святого Георгия, за 30 лет до Богородичного поставления
[101]...
(36. С. 467)
В какую-то из своих многочисленных поездок в Ростовскую землю (но едва ли в эту) Владимир Мономах воздвиг здесь ещё две церкви: одну в Ростове, а другую в Суздале. О создании первой — не приводя никаких дат — рассказывает Патерик Киево-Печерского монастыря. Церковь была построена «в меру» той самой печерской церкви Успения Пресвятой Богородицы, на закладке которой некогда присутствовал юный Владимир:
...В своём княжении христолюбец Владимир, взяв меру той Божественной Печерской церкви, создал церковь в граде Ростове, во всём подобную той: в высоту, и в ширину, и в длину. Ещё и надпись на хартии сделал: где и в каком месте какой праздник изображён [в церкви] — и всё то сделал в образ и подобие той великой Богом знаменованной церкви. Сын же его, князь Георгий
[102], слышал от отца Владимира о том, что произошло с той церковью, и в своём княжении создал церковь в граде Суздале в ту же меру. И все те [церкви] со временем распались; эта же Богородицкая одна пребывает вовеки.
(2. С. 11―12)
О создании церкви в Суздале — но уже не Юрием, а самим Мономахом — мы узнаём из позднейшего припоминания в Суздальской (Лаврентьевской) летописи под 1222 годом:
В лето 6730 (1222). Великий князь Юрий
[103] заложил каменную церковь Святой Богородицы в Суздале на прежнем месте, разрушив старое здание, так как оно начало рушиться от старости, а верх его провалился. Та же церковь создана была прадедом его Владимиром Мономахом и блаженным епископом Ефремом.
(45. Стб. 445)
Год 1109
Киев. Северский Донец
Преставилась Евпраксия, Всеволодова дочь, месяца июля в 9-й день, и положено было тело её в Печерском монастыре у дверей, что в углу, и устроили над ней божницу, где [и] лежит тело её.
В том же году был организован новый поход на половцев — к Северскому Донцу (или «Дону», как называли эту реку на Руси, принимая её за верхнее течение Дона). На этот раз Владимир не участвовал в походе. Вместо себя он послал своего воеводу Дмитра Иворовича:
В то же лето месяца декабря во 2-й день Дмитр Иворович взял вежи половецкие у Дона: тысячу веж взяли, посланные Владимиром князем.
(46. Стб. 260)
Как полагают историки, этот поход, более похожий на набег, носил характер «разведки боем» и должен был подготовить условия для последующего совместного выступления русских князей (154. С. 58). Такой совместный поход и состоялся в следующем году, хотя ожидаемого результата он не принёс.
Год 1110
Воинь. Киев
Из «Повести временных лет»
...Ходили весной на половцев Святополк, и Владимир, [и] Давыд
[104], и дошли до Воиня, и вернулись. В то же лето было знамение в Печерском монастыре в 11-й день февраля месяца: явился столп огненный от земли до небес, а молния осветила всю землю, и в небесах погремело в 1-й час ночи, и весь мир видел. Сперва же этот столп встал на трапезнице каменной, так что не видно было креста, и, постояв немного, перешёл на церковь и встал над гробом Феодосьевым, и потом перешёл на верх церкви, как бы к востоку лицом, и потом стал невидим. Был же это не огненный столп, но явление ангельское, ибо ангел так является: иногда столпом огненным, иногда же пламенем...
(45. Стб. 284)
Как сообщает В.Н. Татищев, неудача весеннего похода князей объяснялась «великой стужей» и конским падежом (75. С. 126). Результатом же этой неудачи стали новые нападения половцев на русские города. В первую очередь пострадали волости Мономаха.
Из Ипатьевской летописи
...В то же лето половцы, придя, воевали около Переяславля по сёлам. В то же лето взяли [полон] половцы у [Чу]чина
[105].
(46. Стб. 260)
Год 1111
Долобск. Половецкая Степь
Неудачи прошедшего года вынудили Мономаха поспешить с организацией нового большого похода на половцев. Ранней весной 1111 года он встретился в Долобске, под Киевом, со Святополком. Князья договорились о совместном выступлении, причём Владимиру опять пришлось уговаривать киевского князя и дружину
[106]. В походе приняли участие также Давыд Святославич и некоторые другие князья.
Из Ипатьевской летописи
Вложил Бог Владимиру в сердце, и начал говорить брату своему Святополку, понуждая его идти на поганых весной. Святополк же поведал дружине своей речь Владимира. Они же сказали: «Не время ныне отрывать смердов от пашни». И послал Святополк к Владимиру, говоря: «Съехались бы и подумали бы о том с дружиной». Посланные же пришли к Владимиру и передали сказанное Святополком. И пришёл Владимир, и встретились на Долобске, и сели в одном шатре: Святополк со своей дружиной, а Владимир — со своей. И наступило молчание, и затем сказал Владимир: «Брат, ты старше. Начни говорить, как бы позаботиться нам о Русской земле!» И отвечал Святополк: «Брат, ты начни». И сказал Владимир: «Как я могу говорить? А на меня начнут говорить твоя дружина и моя, что он хочет погубить смердов и пашню смердов. Но вот что удивительно мне, брат: что смердов жалеете и коней их, а того не понимаете, что весной начнёт смерд тот пахать лошадью той, и половчин, приехав, поразит смерда стрелой, и захватит лошадь ту, и жену его, и детей его, и гумно его зажжёт. Об этом-то почему не думаете?» И сказала вся дружина: «Верно. Воистину так!» И сказал Святополк: «Вот, брат, я готов с тобою». И послали к Давыду Святославичу, веля ему быть с ними. И встали Владимир и Святополк, и расцеловались, и пошли против половцев: Святополк с сыном своим Ярослав[ом], и Владимир с сыновьями, и Давыд с сыном
[107] — и пошли, возложив надежду на Бога, и на Пречистую Матерь Его, и на святых ангелов Его. И выступили во второе воскресенье поста
[108], а в пятницу
[109] были на Суле. В субботу пошли и были на Хороле, и здесь сани бросили, а в воскресенье пошли, когда крест целуют
[110], и пришли на Псёл, а оттуда перешли на реку Голту. Тут подождали воинов и оттуда пошли к Ворскле. И тут на другой день, в среду
[111], крест целовали со многими слезами и возложили всю свою надежду на крест. И оттуда перешли многие реки в шестую неделю поста
[112], и пошли к Дону во вторник
[113]. И облачились в доспехи, и полки изготовили, и пошли ко граду Шаруканю
[114]. И князь Владимир, едучи перед полками, приставил священников своих
[115] петь тропари и кондаки честного Креста и канон Святой Богородице. Подъехали к городу вечером, и в неделю
[116] вышли из города, и поклонились князьям русским, и вынесли рыбы и вино. И провели здесь ночь, а на следующий день, в среду
[117], пошли к Сугрову, и, придя, зажгли его. А в четверг пошли с Дона, а на следующий день, в пятницу, месяца марта в 24-й день, собрались половцы, изготовили полки свои и пошли в бой. Наши же князья возложили надежду свою на Бога и сказали: «Примем смерть здесь. Станем же крепко!» И расцеловались друг с другом, [и,] возведя глаза свои к небу, призывали Бога Всевышнего. И когда сошлись полки и была жестокая битва, Бог Всевышний взглянул на иноплеменников со гневом, начали падать они пред христианами. И так побеждены были иноплеменники, и пало много врагов, наших супостатов, пред русскими князьями и воинами на потоке Дегея. И помог Бог русским князьям, и воздали хвалу Богу в тот день. И наутро, в субботу, праздновали Лазарево воскрешение [и] день Благовещения
[118] и, воздав хвалу Богу, проводили субботу, и наступило воскресенье. В понедельник же Страстной недели вновь иноплеменники собрали полки свои — многое множество, и выступили, словно великий лес, и тьмами тьмы обступили полки русские. И послал Господь Бог ангела в помощь русским князьям. И пошли половецкие [полки] и полки русские, и сразились сразу же с полком, и словно гром грянул от столкновения их. И была жестокая битва между ними, и падали убитые с обеих сторон. И стал наступать Владимир с полками своими и Давыд [с полками своими], и, увидев это, половцы обратились в бегство.
