Этот пример собственности на постройки важен в том отношении, что, во-первых, он ясно показывает различие между собственно земельной рентой и процентом на присоединенный к земле основной капитал. Пока продолжается срок арендного договора, процент на постройки, равно как и на капитал, вкладываемый при земледелии арендатором в землю, достается ведущему производство капиталисту, строительному спекулянту или фермеру и сам по себе не имеет ничего общего с земельной рентой, которую ежегодно, в определенные сроки, приходится уплачивать за пользование землей. Во-вторых, он показывает, как вместе с землей и присоединенный к ней чужой капитал в конце концов достается землевладельцу, и вследствие этого его рента увеличивается процентом.
Земельная рента может смешиваться с процентом еще в одной форме, и благодаря этому ее специфический характер может остаться непонятым. Земельная рента находит себе выражение в определенной сумме денег, которую земельный собственник ежегодно извлекает из сдачи известного участка земли. Всякий определенный доход может быть капитализирован, т. е. может рассматриваться как процент на воображаемый капитал. Если, например, средний размер процента 5 %, то годовая земельная рента в 200 руб. может рассматриваться как процент на капитал в 4000 руб. Капитализированная таким образом земельная рента и составляет покупную цену или стоимость земли: выражение, которое, подобно выражению «цена труда», бессмысленно, так как земля не есть продукт труда, следовательно, не имеет стоимости. Но, с другой стороны, за этой бессмысленной формой скрывается действительное производственное отношение. Если капиталист покупает землю, приносящую годовую ренту в 200 руб., за 4000 руб., то он получает средний годовой процент в 5 % – совершенно так же, как если бы он вложил этот капитал в процентные бумаги или прямо отдал его в ссуду из 5 %. Это увеличение стоимости капитала в 4000 руб. на 5 %. При таком предположении в 20 лет он возместил бы покупную цену своего имения доходами с последнего. Поэтому в Англии покупная цена земель исчисляется по известному числу годовых доходов, что является лишь иным выражением для капитализирования земельной ренты. В самом деле, это покупная цена не земли, а той земельной ренты, которую она приносит, вычисленная в соответствии с обычным размером процента. Но эта капитализация ренты предполагает ренту, между тем как рента не может быть выведена и объяснена в обратном порядке из ее собственной капитализации. Напротив, ее существование, независимо от продажи, является здесь предпосылкой, исходной точкой.
Из этого следует, что, предполагая земельную ренту неизменной по величине, цена земли может повышаться и понижаться в обратном направлении с повышением и понижением размера процента. Если бы обычный размер процента понизился с 5 до 4 %,то годовая земельная рента в 200 руб. представляла бы годовое увеличение стоимости капитала уже не в 4000 руб., а в 5000 руб., и таким образом цена все того же участка земли повысилась бы с 4000 до 5000 руб., или с 20 годовых доходов до 25. Обратное в обратном случае. Это – независимое от движения самой земельной ренты и регулируемое лишь размером процента движение земельной цены. Но так как в ходе общественного развития норма прибыли, а вместе с ней и размер процента, поскольку он регулируется нормой прибыли, имеет тенденцию понижаться; так как, далее, даже оставляя в стороне норму прибыли, размер процента имеет тенденцию понижаться вследствие роста ссужаемого денежного капитала, то из этого следует, что цена земли имеет тенденцию повышаться и независимо от движения земельной ренты и цены земельных продуктов, часть которой составляет рента. Так как земельная собственность во всех старых странах считается особо почтенной формой собственности, а купля земельной собственности – особо верным помещением капитала, то размер процента, из которого исчисляется покупная цена земельной ренты, держится обыкновенно ниже, чем при других способах помещения капитала, рассчитанных на сравнительно долгое время, так что, например, покупщик земли получает на покупную цену всего 4 %, между тем как он получил бы на тот же капитал при другом способе помещения 5 %; или, что сводится к тому же, он уплачивает за земельную ренту больше капитала, чем пришлось бы ему уплатить за такой же годовой денежный доход в других областях применения.
Конечно, практически земельной рентой является все, что фермер платит земельному собственнику в форме арендных денег за разрешение возделывать землю. Однако сюда входят и инородные составные части, не являющиеся рентой.
Мы уже видели, что процент на присоединенный к земле капитал может образовать одну из таких инородных составных частей земельной ренты, причем эта составная часть с ходом экономического развития необходимо образует все более и более возрастающий придаток к общей сумме рент данной страны. Но, даже оставляя этот процент в стороне, возможно, что часть арендных денег, а в известных случаях арендные деньги целиком, – это предполагает полное отсутствие собственно земельной ренты, а потому предполагает, что земля действительно не имеет стоимости, – составляют вычет из средней ли прибыли, из нормальной ли заработной платы или из той и другой одновременно. Эта часть – прибыли или заработной платы – представляется здесь в образе земельной ренты, потому что она не попадает, как это бывает обычно, к промышленному капиталисту или наемному рабочему, а уплачивается в форме арендных денег земельному собственнику. Ни та ни другая часть не образуют земельной ренты в экономическом смысле этого слова: но практически она образует доход земельного собственника, экономическое использование его монополии – совершенно так же, как действительная земельная рента, и точно так же, как последняя, определяет цену земли. Мы не говорим здесь о таких отношениях, когда формально существует земельная рента, но когда нет самого капиталистического способа производства, когда сам фермер не является промышленным капиталистом и характер его хозяйствования не является капиталистическим. Таково положение, например, в Ирландии. Фермер здесь в общем мелкий крестьянин. То, что он уплачивает в виде арендной платы земельному собственнику, зачастую поглощает не только часть его прибыли, т. е. его собственного прибавочного труда, на который он имеет право как владелец своих собственных орудий труда, но и часть той нормальной заработной платы, которую он получал бы при других условиях за такое же количество труда. Кроме того, земельный собственник, который здесь совершенно ничего не делает для улучшения почвы, экспроприирует у него его маленький капитал, который арендатор присоединяет к земле по большей части собственным трудом, экспроприирует точно так же, как сделал бы ростовщик при аналогичных условиях. Разница лишь в том, что ростовщик рискует при подобных операциях по меньшей мере своим собственным капиталом. Такое постоянное ограбление составляет предмет борьбы из-за ирландского земельного законодательства, которое предлагается свести к тому, чтобы принудить земельного собственника, отказывающего арендатору, вознаграждать последнего за произведенные им улучшения почвы или за присоединенный к земле капитал. Пальмерстон обыкновенно давал на это циничный ответ: «Палата общин – палата земельных собственников».
Мы не говорим также о тех исключительных отношениях, когда даже в странах капиталистического производства земельный собственник может выжимать высокую арендную плату, которая не стоит ни в каком соответствии с продуктом земли, примером чего может служить в английских промышленных округах сдача мелких клочков земли в аренду фабричным рабочим под маленькие садики или для любительского земледелия в часы досуга.
