Очередной залп противника сметает десятки бойцов вокруг, кричит кто-то из моих людей. «Следующий залп – мой», – мысль только проносится в голове, а я уже разворачиваю коня и увлекаю за собой своих воинов. Краем глаза отмечаю, что наша компактная кучка уверенно растет – видимо, уцелевших шляхтичей посетила та же «счастливая» мысль.
Это верное решение: погибнув здесь в полном составе, мы лишь ослабим гетманское войско. Нет, нужно выдвинуть вперед орудия, атаковать пехотой, пустив в голове фряжских наемников, а конницу бросить на фланги. И то…
Мысль еще не успела окончательно оформиться в голове, как была перебита ударившим по ушам визгом и улюлюканьем, нарастающим с каждой секундой. До боли знакомые звуки, что я десять лет слышал в степи и на порубежье Корга… Торхи!
Две конные массы кочевников, словно два огромных черных крыла, сближающихся со скоростью скачущих навстречу всадников, в считаные мгновения заполняют все пространство впереди, отрезая нас от основных сил войска. Сотни стрел взлетают в воздух, на мгновение затмив небо, и смертельным дождем обрушиваются на скучившуюся дворянскую конницу.
Очередные крики боли и яростные проклятия доносятся сзади – я, мои люди и присоединившиеся к нам бойцы успеваем вместе выскочить из-под обрушившейся с неба смерти. Торхи еще не сомкнули свои крылья, но проскочить между сжимающимися тисками окружения успеют разве что те воины, которые атаковали посередине. Мы же дрались на левом фланге, а потому шанс спастись у нас только один: прорубиться сквозь ряды кочевников.
Еще раз оглядываюсь назад: за спиной держатся, не отставая, десятков пять бойцов. Мало, но следом за нами устремились еще всадники… Жаль только, разгона взять не получилось, слишком коротка дистанция! И самопалы – вот проклятье! – мы уже успели разрядить в сторону рогорских стрельцов. А ведь плотный залп мог бы неплохо нас выручить!
Разгоряченная кровь стучит в жилах, конь, хрипя, летит стрелой вперед. До сшибки с противником остаются мгновения…
Удар! – и тяжелая сабля разит незащищенную шею кочевника, открывшегося справа. Удар! – отбиваю обрушившийся сверху клинок и тут же наискось рублю в ответ, рассекая легкий кожаный шлем и лобную кость; моя атака оказалась быстрее.
Удар! – и что-то тяжелое обрушивается справа мне на голову, заставив померкнуть свет в глазах…
Правый фланг битвы
Аджей Руга
Правая рука, что до боли в пальцах стиснула палаш, онемела от напряжения. С трудом парировав клинком атаку очередного противника, в упор разряжаю в него второй самопал. Лех успевает бросить коня вперед, и пуля лишь цепляет его левую руку. Но в следующую секунду голова противника отделяется от тела лихим ударом тяжелого палаша – и проскакавший мимо рогорец направляет жеребца туда, где сверкают клинки и яростно ревут убивающие друг друга люди…
Схватка смещается вперед, и я бессильно ложусь на холку Аруга, с трудом облизнув потрескавшиеся губы распухшим языком; чувствуется солоноватый привкус крови.
Интересно, моя или чужая?
Кажется, что бой длится уже несколько часов, хотя на деле занял всего пару десятков минут. Но это была отчаянная рубка! И, несмотря на знаменитую выучку своих кавалеристов, лехи подались назад, попятились под нашим бешеным натиском!
В бою на счету каждый боец, и я четко это осознаю. Но тело словно оставили все силы, и я позволяю себе еще пару мгновений перевести дух – как-никак рубился в первых рядах!
Не в силах приподняться, окидываю кипящую впереди схватку мутным, словно сквозь пелену взглядом. Глаза быстро находят штандарт Торога, под которым замер мой названый брат – он и не обязан каждое мгновение рисковать собой и рубиться впереди дружины, – и охватившая сердце тревога (все-таки брат Энтары, член семьи, хоть и задирает нос) вроде бы отступила.
Но, кинув мимолетный взгляд в сторону, где лехи сошлись в кровавой схватке с торхами, я замер и не смог уже отвести глаз – не смог, потому что в центре сечи колыхается синий штандарт с изображенным на нем лохматым волкодавом – штандарт моего рода, моего отца!
А через мгновение он пал словно подрубленный. На месте сечи остались торчать лишь бунчуки
[38] кочевников…
– Вперед!!!
Не помня себя от страха за отца, я бросил верного жеребца к месту схватки. Где-то внутри родился звериный рык, все тело налилось какой-то могучей, дремавшей до того силой, а мутная пелена вновь затмила взгляд – только теперь это кровавая пелена дикой, первобытной ярости. Только бы успеть!
А нет, так буду рубить вас, твари, покуда жив!!!
Потеснившие лехов торхи с гневными криками расступаются передо мной, но не нападают, узнав знакомый узор, небрежно высеченный на доспехе. Остаться же у меня на пути равносильно тому, как если попасть под таран: верный Аруг несет меня столь же стремительно и неотвратимо, словно падающий с неба орел.
Бешеная скачка заняла, казалось бы, одну секунду – и целую вечность дикого, животного страха за родного, любимого человека. Но вот уже и место схватки, где пал отцовский штандарт. Торхи продвинулись вперед, но несколько степняков осталось – трое покинули седла и возятся на земле, еще четверо окружили товарищей.
Мой взгляд упал на землю, и в висках словно ударили молоты: эти твари привязывают к седлам окровавленного отца – за руки и ноги!
Твари!!! Хотели казнить его по-степному, разорвать между коней?! Получите!
Страшный удар палаша обрушивается сзади под шею стоящего спиной ко мне спиной торха, разделяя тело и голову. Звучат испуганные возгласы, но прежде, чем взявший ногу отца кочевник успел обернуться, тяжелый клинок надвое раскалывает его череп.
Рывок жеребца вперед – и Аруг замирает ровно над отцом. Подскочивший ко мне степняк рубит наотмашь, я успеваю лишь откинуться назад, принимая обрушившуюся саблю на кирасу, и колю навстречу палашом. Броня вроде держит, клинок застревает в металле, лишь больно царапнув кожу, однако удар разом выбивает дух, так что дыхание перехватывает. Но замирает и степняк – словно жук, наколотый на палаш…
Опираясь на холку жеребца, легко выхватываю клинок из тела врага, ожидая очередной атаки. Но злобно скалящийся степняк в сверкающей кольчуге, видно командир, вскидывает туго натянутый лук. Следуют его примеру и уцелевшие степняки – в том числе и те, кто только что запрыгнул в седло.
Это конец…
– Стойте!!!
Торог Корг, командующий кирасирами
