Парень вскочил, кинулся к двери и подергал ручку. Ну а вдруг? Увы, заперто. И телефона нет. Как теперь жить без него? Может, здесь есть городской аппарат? Или компьютер с Интернетом – о, это было бы еще лучше!
Эрик бросился исследовать комнату. Телефона не оказалось, компьютера тоже. Зато имелось множество стеллажей с книгами до потолка. Комната была уставлена старинной деревянной мебелью, на стенах висели пейзажи. Два дивана, шкаф. Такой приятный глазу и невыносимо скучный интерьер. За дверью с табличкой «Туалет и душевая» обнаружились… туалет и душевая.
Перед огромным камином стояли два кресла, а чуть в стороне – массивный письменный стол из дуба. Эрик исследовал его ящики, надеясь найти в них подсказки, которые помогли бы разобраться, где он находится и кто и зачем его похитил. Но обнаружил только писчие листы и несколько шариковых ручек.
Он прошелся по книжным полкам. Библиотека была подобрана неплохо, но его интересовали не книги, а возможные рычаги, спрятанные за ними. Нажимаешь на такой рычаг – стеллаж отъезжает в сторону, открывая тайный проход наружу. Очень удобно для побега. В кино такое часто происходит. Но в этой комнате, похоже, не было ничего подобного.
Что им от него нужно, этим неразговорчивым похитителям? Выкуп? Смешно… Что можно взять с семьи Бартновских? Мама, Татьяна Михайловна – кондитер. Папа, Петр Леонидович, работает кем-то… в каком-то офисе… какой-то фирмы. В общем, ходит куда-то зарабатывать деньги. Только идиот может рассчитывать на солидный выкуп.
Тогда что? И при чем здесь тот пацан на велике? Ведь это вместо него Эрика похитили! Что в нем было особенного? Обычный мальчуган, ничем не примечательный. Кроме того, что его спасли от смерти таким же невероятным образом… Может, в этом все дело? Может, Эрик и тот парень – особенные? Избранные? Как Фродо и Нео? И еще тысяча триста семьдесят два персонажа кино и литературы?
Ничего, утешал себя подросток. Его наверняка будут искать. И обязательно найдут.
А если нет? Если он навсегда останется в этом странном месте с неприятными и пугающими людьми?
Ой-ой-ой, родители же с ума сойдут! Решат, что он умер! Мама, мамочка, как же она это переживет?
Мысль о том, что родители подумают, будто он погиб, напомнила Эрику эпизод из недавнего прошлого. Злодеи оставили на краю обрыва его школьный рюкзак. Очевидно, они хотят, чтобы его нашли и решили, что паренек свалился в реку и утонул. Тогда его не станут искать.
Да ведь похитители вовсе не собираются его отпускать! Ни за выкуп, ни как-то еще!
Эрик похолодел, лоб покрылся испариной. Ноги подкосились, и он безвольно опустился в одно из кресел у камина.
Щелкнул замок, входная дверь распахнулась, и в комнату вошел незнакомый мужчина. Высокий, полноватый, абсолютно лысый, с водянисто-зелеными глазами на круглом лице. В голубом костюме, который, казалось, только минуту назад был закончен лучшим портным Булгакова.
Мужчина приветливо улыбнулся и помахал рукой:
– Здравствуй, Эрик! Ну, не вставай, не вставай.
Он уселся в кресло напротив юного пленника и, не стирая улыбки с лица, представился:
– Меня зовут Владимир Александрович. Сразу хочу сказать, что здесь ты в полной безопасности.
Скептически поднятая бровь была ему ответом.
– Вот и у реки я думал, что в полной безопасности, – без намека на ответное радушие заметил парень. – Кстати, «здесь» – это где?
Владимир Александрович развел руками:
– В этой чудесной комнате, разумеется! Безопасность тебе гарантирована только в ней.
– А если я ее покину?
– Тебе не удастся. Но если представить, что все же сможешь, то, боюсь, наша реакция тебя не обрадует.
– «Наша» – это чья? И, кстати, где те бандиты, которые меня украли?
– Они… заняты, – уклончиво ответил мужчина.
– Дайте угадаю, – сказал Эрик. – Поскольку они похитили не того, кого было нужно, они теперь сами не в безопасности?
Владимир Александрович рассмеялся:
– Можно и так сказать. Ты не глуп, это радует. Но… – Он доверительно наклонился к похищенному. – Если у нас с тобой все сложится хорошо, то это всех обрадует еще больше.
– А если не сложится?
Владимир Александрович вздохнул.
– Не будем о грустном. На твоем месте я бы старался изо всех сил.
Терпение Эрика лопнуло.
– Да что вам от меня нужно?! Кто вы вообще такие?!
– Всему свое время, – сказал Владимир Александрович. – Давай сохраним интригу.
Подлокотники кресла скрипнули от бессильной ярости.
– Верните мой телефон!
– Ни в коем случае.
– Тогда дайте хотя бы домой позвонить!
– Увы, не могу.
– То есть я в плену черт знает где, черт знает у кого, черт знает зачем! Безопасность, как же! Засуньте эту безопасность себе в…
– Тише-тише, – перебил его Владимир Александрович. – Ты раздражен, понимаю. Знаешь, что говорят ученые? Что раздражение может быть вызвано обыкновенным голодом.
– Точно, – сказал Эрик, стараясь вложить в свой голос максимум сарказма. – Я злюсь, потому что голоден, ага.
– Может, и нет. Поэтому стоит перекусить и посмотреть, не пройдет ли раздражение.
– Не пройдет, уж поверьте!
– Я не полагаюсь на веру.
Владимир Александрович дважды хлопнул в ладоши.
Дверь открылась, и какой-то тип неприметной внешности вкатил в комнату сервировочный столик.
– Я не буду есть, – заявил Эрик, но его глаза предательски скосились на блюда, щедро уставленные на подъехавшем столике. А уж исходящий от них аромат буквально сводил с ума. Здесь были и суп, и жаркое, и блюдо с нарезанными овощами. О фруктах, сладостях и соках тоже не забыли.
Владимир Александрович махнул рукой, и слуга бесшумно удалился.
– Объявляешь голодовку? – спросил он, взяв кисть винограда.
– Да! – решительно ответил заложник и демонстративно отвернулся.
– Даже фрукты не будешь? Фрукты – они как бы и не совсем еда.
– Даже их не буду! – зло ответил Эрик и в приступе внезапной ярости сбросил со столика блюдо.
Вопреки ожиданию, Владимир Александрович не рассердился. Он закинул в рот виноградинку и с нарочитой небрежностью заметил:
– Это блюдо стоит больше миллиона долларов. Если ты его хотя бы просто поцарапаешь, расплачиваться придется твоим родителям. У них ведь хватит денег, правда?
Эрик, конечно, не поверил.
– Миллион долларов за посудину? И в ней здесь подают фрукты? Ага, конечно!
Владимир Александрович наклонился и поднял блюдо, стряхнув остатки фруктов на столик.
