Сергей нахмурился:
– Что происходит? Какие еще скелеты?
И тут Илья задал чародею вопрос, которого никто не ожидал услышать:
– Скажите, Акхат, кто в ваше время правил в Израильском царстве?
Все вытаращились на Илью – это к чему, вообще? Единственным, кто не удивился, был сам Акхат. Но совершенно вроде бы невинный вопрос почему-то ему не понравился.
Илья махнул рукой:
– Хотя нет, не говорите. Давайте угадаю! Так, девятый век до нашей эры… Религиозные войны… – Он театрально щелкнул пальцами. – Царь Ахав, верно?
Акхат скрестил руки на груди и с нарочитым безразличием сказал:
– Я уже отмечал твои познания, юноша. Вновь отмечаю. Как и то, что ты знал ответ заранее.
– Ага! – с легкостью признался Илья и с энтузиазмом поведал обескураженному собранию: – А, знаете ли вы, друзья мои, что у царя Ахава была жена, и звали ее Иезавелью? Акхат, все правильно?
Чародей неохотно кивнул.
– Она ведь была очень влиятельная дама, так?
– Она была величайшей правительницей, – почтительно ответил Акхат.
Илья кивнул и увлеченно продолжил:
– Так вот, друзья, эта самая миссис Ахав, ну, в смысле Иезавель, была финикийской принцессой из города Тир, и ее бракосочетание с израильским царем было классическим примером династического брака, призванного укрепить связь между Израилем и Тиром против общих врагов. В общем, игра престолов и все такое.
Терпение Сергея наконец лопнуло:
– Илья, ты решил нам посреди ночи прочитать лекцию по истории? Считаешь, это подходящее место и время?
– Да, а что? – Тот невинно захлопал ресницами.
Друзья тактика смотрели на него с терпеливым ожиданием. Они-то прекрасно знали, что Илья не стал бы просто так устраивать экскурсию в историю древнего мира. Остальных слушателей рассказ тоже увлек.
– Да вы послушайте! – Илья замахал руками на старателя, чтобы не перебивал. – Это интересно, вот увидите! Дело в том, что, в отличие от соседней – братской, но враждебной – Иудеи, где к этому времени основательно укрепился монотеизм, в Израиле царили разброд и шатания. Здесь были сильны как позиции более современной веры в единого бога, так и прежних языческих культов. Иезавель была финикийкой и, разумеется, язычницей. Она фанатично поклонялась богу Баалу. Поэтому неудивительно, что после ее воцарения на троне Израильского царства война между единобожниками и многобожниками – последователями культов Баала, Астарты и прочих богов – разгорелась с новой силой. Вы следите за моей мыслью? Отлично! Но то была не обычная религиозная война и даже не просто борьба за власть.
Вмешался Акхат:
– Разумеется. Это была война за право на магию! Я же объяснял…
– Да-да, я помню. Другими словами, обе стороны отвергали образ жизни друг друга. Особенно бескомпромиссными были единобожники. Они не принимали ни языческих обрядов, ни занятий колдовством…
– Еще как принимали! – Акхат не на шутку рассердился, Илья затронул больную для него тему. – Но только для себя! Придумали, что волшебная сила, не идущая от их единого бога, а просто сама по себе – происки злых сил, и за ее использование следует карать смертью!
– Спасибо за поправку, Акхат. – Илья слегка поклонился. – Но вот что мне не давало покоя. Акхат, вы рассказывали, что единобожники во главе с могущественным магом за один день истребили ваших собратьев-чародеев… А еще вам не понравилось мое имя. Я, как говорит Эрик, сложил два и два, и вот что получилось.
Стало очень тихо. Лицо Акхата превратилось в непроницаемую маску, а все остальные обратились в слух, боясь пропустить хоть слово.
– Духовным лидером и предводителем единобожников был пророк Илия. Мой тезка. Известно, что его люди истребили жрецов культа Баала на реке Кишон у горы Кармель. Это и была та резня, о которой вы говорили, верно?
Чародей не ответил.
– Акхат, вы жрец?
Тот по-прежнему все молчал, и тишину вдруг разорвал казавшийся на редкость неуместным смех Ани:
– Разумеется, он жрец! Мог бы просто спросить!
Илья и бровью не повел. Он продолжал сверлить чародея взглядом.
– Акхат, судя по тому, что вы были очень сильным магом – настолько, что вас даже не смогли убить, как остальных, и пророку Илие пришлось хитростью поймать вас в магическую ловушку, – вы и жрецом были не последним, не так ли?
– Так, – наконец-то ответил Акхат. – Я был верховным жрецом в храме Баала на горе Мегиддо.
Студентки восхищенно ахнули, а остальные по-новому взглянули на чародея, не зная, как реагировать на такую новость.
Сергей сказал:
– Илья, все это действительно очень интересно, но ты говоришь о делах трехтысячелетней давности! За тысячу лет до появления христианства – это же сдуреть какая седая древность! Почему это вдруг стало так важно именно сейчас?
Илья обвел взглядом собравшихся вокруг него людей, ждущих объяснений.
– А когда же, если не сейчас? Друзья мои, вам, конечно, известно, что во многих древних культурах практиковали человеческие жертвоприношения? Шумеры, например. В доколумбовой Америке – ацтеки, инки, майя… – Он повернулся к Инке и Майе: – Девочки, без обид, я не про вас. И в Ханаане тоже приносили людей в жертву богам. Акхат, вы совершали ритуалы жертвоприношения?
Чародей молчал.
Илья понизил голос:
– Акхат, скольких детей вы убили?
По комнате прокатился вздох ужаса:
– Детей?!
– Конечно, – кивнул Илья. – Известный исторический факт: в жертву приносили детей. Баал, Астарта и их друзья по пантеону были знаменитыми детоубийцами. Акхат, ну, подтвердите, а то моим слабохарактерным современникам трудно поверить.
Это замечание было не совсем верным. «Современники» верили, а некоторые и ранее знали, что такое в древности имело место. Их шоковое состояние было вызвано другим: тем, что подобный ужас, казавшийся похороненным во тьме веков, вдруг стал актуален здесь и сейчас. Особенно потрясенными выглядели Инка и Майя. Играя в «жриц Астарты», они как-то не задумывались о кровавых ритуалах. Приносили в жертву богине цветы и фрукты, а ей, выходит, было нужно совсем иное…
Акхат расправил плечи, вскинул голову и шумно втянул в ноздри воздух.
– Обычно младенцев.
Эпизод 55. Горькая правда
Почти все отпрянули от Акхата, словно он вдруг стал заразным. Единственными, кто остался на месте, были Илья и Аня. Илья – потому что словесный поединок с чародеем был еще далек от завершения, а Аня – потому что, в отличие от подруг, испытывала не столько ужас, сколько жгучее любопытство.
Между тем верховный жрец культа Баала из древнего Мегиддо смотрел вокруг себя вызывающе и гордо. Если кто-то ожидал от него раскаяния, то ничего и отдаленно похожего Акхат не выказывал.
