– Это не так, Джулия, - слабо запротестовала мать и отвела взгляд, будто стыдясь того, что должна сейчас открыть. - Три года назад лорд Савидж приехал в Харгейт-холл и потребовал объяснить, где ты скрываешься. Мы, конечно, ничего не сказали, кроме того, что ты за границей и окончательно порвала с родными. С тех пор к нам время от времени наведывались нанятые им сыщики и справлялись о тебе. Видимо, лорд Савидж давно разыскивает тебя.
Джулия ошеломленно уставилась на мать.
– Почему?… Почему же мне неизвестно об этом?
– Я посчитала, что ты еще не готова встретиться с лордом Савиджем. Хотела, чтобы ты сама все решила. И пожелай ты увидеть мужа, пришла бы к нему по доброй воле. Отец же не посмел открыть правду, боясь, что ты поведешь себя дерзко и вызывающе и потеряешь титул и положение, которые он смог приобрести для тебя.
Джулия с раздраженным возгласом вскочила и принялась метаться по комнате.
– Когда же вам наконец надоест играть мной? Скрыть от меня такое! Мне в голову не приходило, что Савидж захочет найти меня.
– Это что-нибудь изменило бы? - мягко осведомилась мать. - Ты сразу стала бы относиться к мужу по-другому?
– Не знаю. Но у меня есть право самой распоряжаться собственной жизнью.
– У тебя всегда было это право, - заметила мать. - Ты могла бы давно поговорить с ним, но предпочла исчезнуть. На днях ты даже провела вечер с лордом Савиджем и все же ни в чем не призналась. Как я могу понять, чего ты хочешь, дорогая, если ты сама этого не знаешь?
Джулия в отчаянии заломила руки.
– Знаю! Жажду избавиться от него! Наш брак давно надо было признать недействительным! Уверена и лорд Савидж желает того же, особенно после всего, что мне сообщила леди Аштон.
– Кто такая леди Аштон? И при чем тут она?
– Его любовница, - мрачно буркнула Джулия. - И к тому же уверяет, что беременна от него.
– Беременна?! - вскрикнула Ив, хотя обычно приходила в ужас от столь неделикатных выражений. - Господи, как все запуталось!
– Вовсе нет. Наоборот, по-моему, все проще простого. Теперь я без всяких угрызений совести могу окончательно порвать с лордом Савиджем.
– Джулия, умоляю, подумай хорошенько!
Сгоряча можно наломать дров.
– Сгоряча?! Да у меня годы ушли на то, чтобы наконец решиться! Годы! Вряд ли кто-то может упрекнуть меня в необдуманных поступках!
– Но ты всю жизнь старалась избавиться от прошлого и боялась Савиджа как огня! - пожала плечами Ив. - Думаю, в этой ситуации лучше всего встретиться с мужем, вместе обсудить, что делать, и потом…
– Какой он мне муж? Только по имени! И этот так называемый брак не что иное, как гнусный фарс! Любой адвокат подтвердит это, и мне останется лишь письменно уведомить лорда Савиджа, что я больше не считаюсь его женой.
– И что потом? Станешь прятаться всю оставшуюся жизнь, а я до самой смерти должна видеть тебя тайком? Неужели никогда не помиришься с отцом и не простишь его?
При упоминании об отце Джулия стиснула кулаки.
– Ему мое прощение ни к чему.
– Пусть даже и так, но постарайся найти в своем сердце капельку милосердия, если не ради него, то хотя бы ради себя, - умоляюще прошептала Ив. - Ты уже не упрямая девчонка, Джулия, а взрослая, независимая, сильная духом женщина. В этом мне до тебя далеко. Однако даже самый стойкий человек не должен никогда забывать о доброте и всепрощении. Горечь и ненависть способны непоправимо отравить твою душу. Я так тревожусь за тебя. Несмотря ни на что, я все-таки еще лелею те же мечты, что и каждая мать, и прошу у Бога хорошего мужа для дочери, дом и детей…
– Между мной и лордом Савиджем ничего не будет, - процедила Джулия.
– Но по крайней мере хоть поговори с ним!
– Ни за что… - начала было Джулия и тут же осеклась - в дверь осторожно постучали. Это оказалась Полли, горничная, прослужившая у Харгейтов почти двадцать лет. Джулия любила эту суровую, но незлую женщину с маленьким совиным личиком за то, что она была беззаветно предана хозяйке.
– Мэм, - обратилась горничная к Ив - тут посетитель к лорду Харгейту. Я сказала, что хозяина нет дома, но он попросил разрешения поговорить с вами.
Ив встревожено нахмурилась. Слабое здоровье редко позволяло ей принимать незваных визитеров.
– Я слишком мало побыла с дочерью. Попросите его приехать позже, - покачала она головой.
– Конечно, мэм, но видите ли, это… лорд Савидж.
– Лорд Савидж? - ошеломленно переспросила Джулия и, когда Полли кивнула, разразилась потоком проклятий, повергших обеих женщин в неописуемое смущение. - Он не должен знать, что я здесь, - бросила девушка, устремляясь в соседнюю комнату. - Мама, попроси его подняться и выясни, что он хочет… Но ни слова обо мне.
– А ты? - недоумевающе спросила Ив.
– Спрячусь и послушаю. Пожалуйста, мама, не проговорись… Я еще ничего не решила.
И Джулия, послав воздушный поцелуй, исчезла.
* * *
До этого дня Дамон бывал в поместье Харгейтов всего дважды - в день свадьбы и три года назад, когда принялся разыскивать Джулию. Он хорошо помнил леди Харгейт - тихую серую мышку, никогда не повышавшую голоса. Лорд Харгейт, как и следовало ожидать, оказался бесчувственным и надменным типом, из тех, кто вечно задирает нос и считает себя выше простых смертных. Маркиз часто гадал, в кого пошла Джулия - в застенчивую мать или чванливого отца. В этом случае из двух зол трудно выбрать меньшее!
Дамон терпеливо дожидался в холле. Обстановка роскошная, но угнетающая, почти как в церкви - высокие сводчатые потолки, запах воска, которым натирали мебель. Как прошло детство маленькой Джулии в этой удушающей атмосфере? Часто ли звенел ее смех и раздавался веселый голос в мрачных стенах? Или малышка тихо играла в дальнем уголке, погруженная в мечты и грезы? И пусть детские годы Дамона тоже нельзя было назвать счастливыми, все же ему наверняка пришлось намного легче.
Где сейчас Джулия? Куда скрылась из этого неприветливого холодного места? Скрылась…
Перед глазами вновь встала Джессика Уэнтуорт. Она еще сказала, что любой человек старается забыть о прошлом. Что многое хотела бы изгладить из своей памяти или изменить…
Вернувшаяся горничная прервала грустные мысли Дамона:
– Леди Харгейт примет вас, милорд, только ненадолго - она не совсем здорова.
– Разумеется, я понимаю.
Служанка повела его наверх, по коридору с резными панелями, устланному толстым ковром. Дамон сам хорошенько не знал, что скажет леди Харгейт. Он предпочел бы потолковать с отцом Джулии, заставить его признаться, куда уехала дочь. К сожалению, вряд ли истинный джентльмен будет угрожать слабой женщине или запугивать ее.
Больная мать… И в этом у них с Джулией много общего. Мать Дамона давно умерла от чахотки, истаяв на глазах от жестокой хвори и тревоги за семью. Как немилосердна оказалась к ней судьба! Женщине, которая стремилась к спокойному, ничем не омраченному существованию, выпала доля стать женой игрока! Но в то время Дамон был бессилен защитить ее от отца и подарить надежду на будущее, и сознание этого будет всю жизнь преследовать его. Именно поэтому он не оставит Джулию Харгейт и не возьмет на душу еще один грех. Честь и достоинство требовали помочь ей.
