Джессика Уэнтуорт без малейших усилий преобразилась в Матильду, трогательного наивного ребенка, воспылавшего достойной сожаления страстью к подлецу, который погубит ее. Однако в ее поведении было нечто неуловимо расчетливое, словно актриса незаметно и тонко передавала честолюбивые устремления деревенской простушки, сумевшей привлечь внимание богатого и знатного поклонника.
Логан слегка качнул головой, завороженный" прекрасной игрой дебютантки, и, мельком оглядев остальных, увидел, что они увлечены не меньше его.
Джулия постепенно успокоилась и стала с наслаждением работать с таким опытным актером, как Чарлз. Он без всякого труда превратился в лорда Эверсли и с ловкостью опытного соблазнителя загонял ее в сети, из которых ей уже не уйти.
Но в этот момент в диалог ворвался голос Логана Скотта, и девушка, сбившись, растерянно замолчала.
– Спасибо, Чарлз, я сам закончу эту сцену. Джулия испуганно наблюдала, как Логан, встав с кресла, медленно идет к ней. Он жестом велел Чарлзу сесть и занял его место. Джулия была потрясена молниеносной переменой в Логане Скотте, огнем, полыхнувшим в синих глазах, напряжением, внезапно повисшим в комнате. Слегка улыбнувшись, он произнес первую реплику лорда Эверсли. Боже, как он говорит! Больше всего на свете Джулия хотела просто сидеть и вслушиваться в чарующий голос, упиваясь низкими бархатистыми нотками. В исполнении Логана лорд Эверсли казался настоящим хищником, сознающим собственные силы: готовым на все, но при этом странно разочарованным в жизни.
Стараясь быть достойной своего партнера, Джулия на несколько мгновений превратилась в героиню, забыв, кто она и где находится. Эверсли играл с Матильдой, как кот с беспомощной мышкой, обещая наслаждение и муки, сладостные пытки и неземное блаженство. Логан сжал руки девушки, и она испугалась не на шутку, ощутив, в какую ловушку попала. Она попыталась вырваться, но Скотт прижимал ее к себе так крепко, что его теплое дыхание шевелило прилипшие к ее лбу прядки волос.
Они дошли до того места, когда Эверсли целует Матильду и уносит за кулисы, предоставляя публике домыслить остальное. Джулия напряженно застыла в объятиях Логана Скотта, чувствуя себя полностью в его власти. Она была уверена, что он не преминет ее поцеловать, и облегченно вздохнула, когда маска исчезла с лица партнера и он осторожно отпустил ее. Сцена доиграна.
В комнате стало тихо. Под взглядами актеров Джулия невольно отступила и потерла запястья. Заметив это, Скотт вопросительно поднял брови:
– Я сделал вам больно?
Джулия поспешно покачала головой и опустила руки, не смея признаться себе, что кожа до сих пор горит в тех местах, до которых дотрагивался Логан.
Снова последовало долгое молчание. Актеры продолжали рассматривать девушку, а сам Скотт пригвоздил ее к полу испытующим взглядом. О чем он думает? Доволен? Разочарован? Сомневается? Считает бездарностью? Или все-таки она подает надежды?
Наконец Джулия решилась заговорить.
– Может, прочитать еще одну сцену? - пробормотала она. - Из другой пьесы?
– Не стоит, - нетерпеливо бросил Логан, раздраженно оглядывая комнату, словно леопард, которому не терпится вырваться из клетки, и грациозно поманил ее за собой:
– Пойдемте, миссис Уэнтуорт. Я покажу вам театр.
Никого из остальных, казалось, вовсе не удивило это приглашение. Представительный пожилой джентльмен ободряюще улыбнулся Джулии. Хорошенькая девушка с кудрявыми каштановыми локонами и живыми бирюзовыми глазами подбежала к ней.
– Лучшей Матильды я еще не видела, - шепнула она. Джулия благодарно кивнула, окрыленная нежданной поддержкой. Но жизненно важным для нее было лишь мнение Логана Скотта, а он до сих пор не произнес ни единого слова.
– У вас нет школы, - заметил он, проводя ее через лабиринт помещений непонятного назначения.
– Верно.
– И практически никакого опыта.
– Я несколько месяцев ездила по провинции со странствующими актерами. Последнее время играла в театре "Дейли" на Странде.
– "Дейли", - пренебрежительно повторил он, очевидно, хорошо зная, о чем идет речь:
– Вы заслуживаете лучшего.
– Спасибо, сэр.
Скотт вежливо пропустил ее вперед. Они оказались в библиотеке, где на полках теснились тетради с пьесами, книги по истории костюма, актерскому мастерству и изготовлению декораций. Остановившись у стола, Логан порылся в бумагах, извлек из-под высокой стопки зачитанный томик "Много шума из ничего" и вручил его Джулии. Крепко прижав пьесу к груди, девушка последовала за Скоттом.
– От своих актеров я требую естественной игры, - объяснил он. - Не выношу напыщенности и заученных жестов, которыми частенько грешат актеры почти всех лондонских театров. Большинство попросту рисуются, подменяя самолюбованием подлинную игру и не давая себе труда вникнуть в характер персонажа.
Джулия, преисполненная восхищением, граничащим с благоговением, с готовностью закивала.
– О ваших постановках говорят не только в Англии, но и по всей Европе! Считают, что вы полностью преобразовали… - начала она, но Скотт, саркастически усмехаясь, перебил:
– Терпеть не могу, когда мне льстят, миссис Уэнтуорт. Я и без того знаю себе цену, а это вещь опасная. Недаром меня считают слишком высокомерным.
– Ни за что не поверю, - удивленно засмеялась Джулия.
– Вы меня еще плохо знаете. Вот подождите, познакомимся получше, тогда не так запоете.
Крохотный огонек надежды затеплился в груди девушки.
– Правда? - осмелилась спросить она, и Логан улыбнулся. До чего же улыбка преображает его лицо! Всего минуту назад он казался чужим и холодным!
– Возможно,
–
Уклончиво
Ответил Логан. - Вы можете стать великой актрисой, миссис Уэнтуорт, и были бы удачным приобретением для труппы.
Пройдя мимо кулис и занавеса, они добрались до сцены. Джулия подошла к рампе и вгляделась в зрительный зал. Даже сейчас, в полутьме, он выглядел великолепно - большой, просторный, где могло поместиться около полутора тысяч человек, с ложами и боковыми ярусами, поднимавшимися под самый потолок. Джулия никогда еще не видела такой красоты. Стены, выкрашенные в белый, розовый и темно-зеленый цвета. Позолоченные колонны, облицованные зеленым стеклом. Ложи, оклеенные дорогими обоями.
Сцена была слегка покатой, чтобы актеры, стоявшие в глубине, оказывались чуть повыше тех, кто находился впереди. Джулия, застыв на самом краю, уже представляла себя произносившей монолог
Перед притихшей публикой.
– Нам необходимо кое-что обсудить, - резко произнес Логан. - Ваше жалованье, количество выходов, мои требования к актерам… например, репетиции. Независимо от того, насколько хорошо занятые в спектакле знают свои роли, я настаиваю на их непременном присутствии. Ваша личная жизнь меня не касается, но если кто-то пропускает репетиции или спектакль, он рискует быть оштрафованным или даже уволенным. То же самое наказание полагается за пьянство, опоздания, беременность, романы с членами труппы и за все, что так или иначе нарушает распорядок в театре.
