Однажды в детстве родители повезли нас с сестрами посмотреть на пустыню. По какой-то причине поехали мы на двух машинах, и, когда отец против желания матери решил остановиться перекусить в какой-то придорожной забегаловке, она в ярости запихала нас всех троих к себе в машину и выехала на трассу, пристроившись в хвост длинной череды автомобилей.
«Да черт бы тебя побрал! – завизжала вдруг мать. Не веря своим глазам, она уставилась в зеркало заднего вида и, чтобы удостовериться, что ей не померещилось, даже поправила его. – Да нет, ну это же просто невероятно!».
Я оглянулась и через заднее стекло увидела улыбающегося до ушей и практически поравнявшегося с нами отца. Мы выехали минут на двадцать раньше и двигались все это время по дороге, прибавить газу на которой было невозможно, – столько на ней было ям и выбоин. И тем не менее вот он – догнал нас и теперь улыбается и приветливо машет рукой. Я поняла, что матери, больше всего желавшей в тот момент выпустить свой собственный гнев, стряхнуть с себя и оставить позади случившуюся ссору, казалось, что колеса ее машины гонят изо всех сил, хотя на самом деле мы едва ползли по дороге. Теперь, много лет спустя, я смотрела, как медленно плывет мимо меня обрамляющий площадь тротуар. Мне казалось, что мое движение никуда не ведет, что я в ловушке ускользающей из-под ног дорожки тренажера и только жду, пока меня догонят другие герои моей истории. Это было далеко не так романтично, как супружеская ссора, – я знала, что в любом догнавшем меня автомобиле будет выть сирена и лаять собаки.
Как бы то ни было, за всеми этими мыслями и воспоминаниями я все же дошла до конца площади. Несколько промчавшихся мимо меня машин я пропустила, но потом вытянула вперед руку. Немедленно рядом со мной остановился автомобиль, как будто он поджидал моего появления.
«Улица Софьи Перовской, дом пять», – сказала я по-русски, приоткрыв дверь.
Кивком водитель пригласил меня садиться рядом с ним.
В старой дешевой «Ладе» стоял тяжелый, невыветриваемый запах табака, сиденья и подлокотники были в жирных пятнах от еды, потолок шелушился. Но все же всю дорогу в центр Северной Венеции с лица у меня не сходила счастливая улыбка. Я вернулась – несмотря ни на что, я преодолела все препоны и была на пути домой. За мать и людей из NBC я не волновалась: спектакль, мастерски разыгранный и обеспечивший мой беспрепятственный проход через контроль, убедил меня в сообразительности и практичности матери. Я не сомневалась в том, что увижу их уже очень скоро, сама же я в тот момент не хотела ничего, кроме как оказаться в объятиях Юрия, остальных музыкантов «Кино» и Бориса. Я оглянулась на убегающую через заднее стекло пустую дорогу.
«Да нет, ну это же просто невероятно!» – прошептала я. Вокруг не было ничего, кроме сладкого вкуса свободы.
Глава 37
Ребята вернулись
[135]«Россия — страна с непредсказуемым прошлым».
В полном соответствии с этим высказыванием не известного мне автора я, наверное, так никогда до конца и не узнаю, что именно проделали советские власти, чтобы исказить историю выпуска Red Wave и подлинную сущность записанных на альбоме групп. Как неведомыми мне останутся и причины, по которым меня было решено причислить к «врагам народа». Только когда везший меня «жигуленок» наконец-то повернул на улицу Бориса, я в полной мере ощутила, что вернулась в этот безумный и непостижимый мир. Только что я тряслась от страха на заднем сиденье автомобиля, пытаясь в то же время вспомнить не виданные мною уже полгода лица своих друзей. И вот, будто мы никогда и не расставались, я уже в объятьях Юрия – таких крепких, что все невзгоды последних семи месяцев в них немедленно растаяли.
«Волосы!» – это было первое, что я сумела произнести, как только мы отлипли друг от друга. Прекрасные длинные волосы исчезли, и вместо них лицо его обрамлял короткий «ежик». Я улыбнулась. Момент, о котором я так долго мечтала, казался совершенно ирреальным. Я гладила его короткие колючки и целовала морщинки у глаз и в уголках рта. Мы полностью погрузились друг в друга и могли бы простоять так, наверное, целую вечность, пусть даже над нами обрушилась бы крыша.
– Джоанна! – я подняла глаза и увидела бегущих ко мне Джуди с Виктором. Не успев опомниться, я очутилась прижатой к темной ткани рубашки Виктора.
– Р-р-р-р-р-р! – зарычал он, высунув язык прямо передо мной и улыбаясь до ушей.
– Ц-ц-ц-ц-цой! – засмеялась я, уткнувшись носом в его нос.
Наконец-то мы вчетвером вскарабкались по бесконечной лестнице в квартиру Бориса. Оказавшись в знакомой коммунальной кухне, я полностью утратила способность говорить. Я просто сидела у Юрия между ног, наслаждаясь ощущением его тела и сгибаясь под весом появляющихся один за другим Тимура, Густава, Алекса, каждый из которых крепко-крепко обнимал меня.
– Все-таки приехала! – воскликнул Алекс. – Мы уже и не надеялись, что ты прорвешься!
Джуди отправилась за едой и выпивкой, мы же беспечно болтали, счастливые просто оттого, что мы опять вместе. Вдруг я услышала удивленный голос Джуди:
«Мам, а ты здесь что делаешь?».
Я подняла голову и увидела стоящую в дверном проеме мать – высокую, стройную, с привычной копной светлых волос, выделяющихся ярким пятном под тусклым светом на фоне темных стен. Она смотрела прямо на меня.
«Они все отобрали, представляешь себе! – в отчаянии воскликнула она. – Весь алкоголь, грим для музыкантов, конфеты-драже, даже салфетки с парома, и бог знает какое количество пакетиков соевого соуса!» – Я видела, как ребята переглянулись, с удивлением выслушав весь перечень добра, которое пыталась провезти с собой моя мать. Я же с не меньшим удивлением вслушивалась в странный акцент, которым мать успела обзавестись за то короткое время, что прошло с момента нашего расставания. И вдруг я поняла: она решила, что если будет говорить по-английски, акцентируя каждое слово, то моим друзьям будет легче ее понимать. «Каким-то образом я отыскала это место, но как-то занервничала, когда надо было подниматься по лестнице, спустилась вниз, чтобы удостовериться, что я ничего не перепутала, и тут же встретила Джуди! Ну же! Ни “здрасьте”, ни “как дела”! И это после всего, что я для вас делаю, девочки!».
Я вскочила, обняла мать и тут же затащила ее в центр круга. Удобно устроившись, мы пили чай и болтали, как обычно. Я вдруг поняла, что вот этого образа жизни, центром которого была тусовка, мне не хватало куда больше, чем я отдавала себе в этом отчет. Джуди сняла на видеокамеру будущий видеоклип песни Feeling: Виктор, Юрий и я, обнявшись, старательно раскрывали рты под фонограмму, а Тимур с Густавом за нашими спинами прыгали и кривлялись, как чудесные, странные птицы. Мать покатывалась со смеху. Всем ребятам я привезла часы Swatch, и мы вышли на крышу, чтобы сделать несколько промофотографий. Стоя на покатой крыше и любуясь величественным видом куполов Храма-на-Крови, мерцающих в лучах летнего солнца, я почувствовала, как во мне опять пульсирует кровь. Я опять ощущала жизнь, у меня кружилась голова от присутствия рядом моих друзей, от песен и дуракавалянья, от того, что я вновь в нашем собственном маленьком мире, в нашей кроличьей норе.
