В июле 1921 года Ллойд Джордж добился перемирия, пригрозив массовыми репрессиями. Но Лондон блефовал. Полномасштабная оккупация Ирландии не только ложилась невыносимым грузом на Британию. Она грозила неисчислимыми политическими потерями внутри страны и за рубежом
[1101]. Избежать эскалации конфликта удалось лишь благодаря уступкам, на которые пошли умеренные силы с обеих сторон. Британские тори дали понять ольстерским юнионистам, что им придется в конце концов смириться с гомрулем, притом что Север останется отдельной юрисдикцией. Ирландским националистам пришлось смириться с разделением: Совет Ирландии, в котором юнионисты имели вес, подтвердил свою верность Британской империи и сохранению британских морских баз на территории Ирландии.
В декабре 1921 года Ирландское свободное государство получило официальный статус доминиона в «содружестве наций, именуемом Британской империей»
[1102]. Но этого было недостаточно, для того чтобы обеспечить мир. Последний всплеск апокалиптического радикализма «Шинн фейн» был направлен не на британцев, а на их бывших товарищей, решившихся на компромисс. Разгоревшаяся гражданская война в республике унесла больше жизней, чем сражения с британцами. Если сложить обе войны, то число погибших в них ирландцев окажется пропорционально сравнимым с другой крупной катастрофой, связанной с уходом Британии из империи, – отделением Индии в 1947 году. Это было бесславным окончанием попыток найти либеральное решение в вопросе о самоопределении Ирландии, которые политический класс Британии предпринимал в течение пяти лет. Запаса жестокости с лихвой хватило до самого конца XX века. Но Ирландия так и не приобрела стратегической важности для Британии, чего так добивалась «Шинн фейн». Стратегия националистов была направлена на то, чтобы добиться признания и поддержки со стороны Вашингтона. Но Вильсон отказался от обсуждения ирландского вопроса на Парижской мирной конференции
[1103]. Последовавшая гражданская война сильно дискредитировала крайних националистов в глазах мирового сообщества. Лондон сумел сохранить ирландский вопрос под контролем. Но ему не удалось избежать потерь, связанных с агрессивной ближневосточной политикой, проводимой коалицией Ллойда Джорджа. Масштабные имперские стратегические цели, которые преследовала Британия, вызвали сопротивление на местах, негодование по всей империи и осуждение британской политики в Европе.
II
Начиная с открытия в 1869 году и до франко-британской интервенции в 1956 году Суэцкий канал постоянно находился в фокусе стратегического внимания Британии. Но власть можно использовать по-разному. Неоднозначный ход развития событий Великой войны вынудил Британию прибегнуть к наиболее агрессивным и разрушительным действиям за все время ее присутствия на Ближнем Востоке
[1104]. Еще весной 1918 года, когда германская армия стремительно наступала, главный советник Ллойда Джорджа Альфред Мильнер выступил за отступление на периферию империи. Если Британии придется уйти из Франции, то она сможет вести боевые действия с позиций, расположенных на побережье Северного моря, Атлантического океана, а также с баз, разбросанных по всему побережью Средиземного моря. К октябрю 1918 года Британия одержала победу на всех фронтах: в Палестине, Сирии, Иране, даже на Кавказе. Казалось, британскому влиянию не было пределов. Большевики были заблокированы, поэтому главной проблемой Лондона стали его союзники – Франция и Соединенные Штаты. В Версале Франция требовала для себя преимущественных прав в Сирии. В то же время Ллойд Джордж хотел склонить Америку принять мандат в автономной Армении. Вашингтон направил в Палестину и Армению группы исследователей для ознакомления с обстановкой. Армения стала любимой темой Вильсона. Однако было понятно, что вопрос потребует значительных расходов при минимальной экономической отдаче, к тому же британские интриги стали уже привычным делом. Весной 1920 года Конгресс окончательно проголосовал против мандата в Армении, равно как и против остальных положений мирного договора
[1105].
Но британцы не только переоценили заинтересованность Америки в активной поддержке самоопределения. Они серьезно недооценили силы, которые, услышав о самоопределении, были готовы бросить вызов британскому влиянию в регионе. В первую очередь это относилось к Египту. В 1880-х годах Египет стал объектом новой имперской конкуренции в Африке. Британия вытеснила из страны Османскую империю и Францию, обеспечив себе господство над Суэцким каналом, строительство которого финансировала Франция. В 1914 году с приближением войны начались разговоры о немедленной аннексии. В декабре 1914 года Лондон, не задумываясь о возможных вариантах, объявил о создании протектората, обещая в перспективе передачу канала под управление Египта
[1106], что породило противоречивые ожидания. Ориентировавшаяся на Францию египетская элита приняла либеральную риторику Антанты и Соединенных Штатов за чистую монету, в то время как наиболее экспансионистски настроенные британские империалисты ожидали «распада Османской империи, рассчитывая превратить Египет в путеводную звезду нового афро-азиатского созвездия»
[1107].
В 1918 году Саад-паша Заглул, который ранее занимал посты министра образования и министра юстиции, а теперь стремительно превращался в лидера нового национализма, потребовал, чтобы ему как представителю партии национальной аристократии, носившей название Вафд, предоставили возможность участвовать в переговорах в Версале. Сначала Британия отнеслась к этому требованию с презрением. Советник британской делегации по финансовым и юридическим вопросам Уильям Брюниат в ответ на предостережение о возможном крупном пожаре сказал, что «сумеет погасить этот пожар одним плевком»
[1108]. Если бы египетский национализм сводился лишь к Заглулю и его знатным друзьями, плевка, может быть, и хватило. Но в течение зимы 1918/19 года этот вопрос привел к созданию беспрецедентно многочисленной коалиции. В марте 1919 года Британия столкнулась с массовыми волнениями, в основном ненасильственного характера, вызванными сочетанием политических и экономических причин
[1109].
