Иногда утверждается, что назначение Тодта являлось прямым последствием интриги, затеянной немецкими капиталистами, и едва ли можно отрицать то, что большой бизнес был одним из главных бенефициаров решения Гитлера
[1087]. Однако, как это нередко бывает, непросто доказать, что главной силой, стоявшей за событиями, были деловые интересы. Зимой 1939–1940 гг. промышленники действительно сетовали на избыточную, по их мнению, забюрократизированность армии. И не исключено, что причиной этих сетований являлось исключительно неуместное заявление генерал-майора Томаса о том, что мотив прибыли не должен играть никакой роли при организации военной экономики – заявление, которое едва ли могло прийтись по душе промышленным магнатам. Разочарование, вызванное отменой программ по производству боеприпасов в 1937 и 1939 гг., конечно, не было забыто. Верно и то, что ряд промышленников, включая «Пушечного Мюллера», а также Вальтера Борбета, имел привилегированный доступ к Гитлеру. Однако с учетом трений между Гитлером и армейским руководством, а также разочаровывающими итогами производства вооружений в первые месяцы войны, Гитлер едва ли нуждался в понукании для принятия жестких мер. А тот человек, которого он выбрал для этой работы, был не промышленником, а лояльным партийцем.
Но даже если Тодт и не был обязан своим назначением заговору дельцов, нельзя отрицать и того, что, получив новую должность, он активно стремился к сотрудничеству с немецкой промышленностью и что рейхсгруппа по промышленности охотно пошла ему навстречу
[1088]. В течение нескольких дней после своего назначения Тодт не принимал генерала Томаса из ОКБ – зато совещался с Альбертом Пицшем из Экономической палаты Рейха и Вильгельмом Цангеном из рейхсгруппы по делам промышленности. Кроме того, он встречался с Филиппом Кесслером из Fachgemeinschaft Eisen und Metallindustrie, Борбетом из Bochumer Verein, Карлом Ланге из деловой группы по машиностроению и Рудольфом Бингелем из Siemens
[1089]. К концу первой недели своего пребывания в должности Тодт дал обещание создать постоянный промышленный совет, а рейхсгруппа по делам промышленности предоставила ему список своих ключевых приоритетов
[1090]. В их число входили пересмотр жесткой системы контроля над ценами с целью «расжечь аппетит» бизнесменов, более широкое участие крупнейших корпораций в распределении военных заказов и реорганизация системы нормирования сырья, не обеспечивавшей крупнейшие фирмы тем сырьем, на которое, по их мнению, они имели право. Тодт согласился со всеми этими предложениями и сделал все возможное для того, чтобы воплотить их в жизнь в течение ближайших месяцев. Что самое важное, он принудил армейские управления вооружений перейти на видоизмененную систему назначения цен на заказанные боеприпасы. Тем производителям, которые работали с наименьшими издержками, отныне следовало предлагать стандартную цену (эта политика сменила постоянный контроль над ценами). Также Тодт приступил к децентрализации распределения заказов на боеприпасы. В каждом из регионов, определенных инспекциями вермахта по вооружениям, предпринимательские организации должны были создать рабочие группы производителей, заинтересованных в выпуске боеприпасов того или иного калибра
[1091]. Работу этих групп координировали региональные комитеты по боеприпасам. Отныне армейские управления вооружений должны были направлять свои заказы в эти комитеты. Ответственность за передачу заказов наиболее подходящим производителям несли сами промышленники. Председателем регионального комитета по боеприпасам при самой важной из инспекций по вооружениям, Рурской, вполне ожидаемо был назначен Вальтер Борбет
[1092]. С тем чтобы обеспечить координацию между регионами, в Берлине был создан совет по боеприпасам, служивший связующим звеном между министерством Тодта и национальными предпринимательскими организациями в металлообрабатывающих отраслях. Со временем роль комитетов по боеприпасам возросла: они стали заниматься не только распределением заказов, но и контролем над производственными мощностями всех заводов в своем районе. Эти комитеты получили от Тодта полномочия на выдачу всех заказов, необходимых для выполнения поставленных им производственных целей, и на отказ в выдаче заказов тем фирмам, у которых отсутствовали необходимая рабочая сила и сырье. К маю 1940 г. Тодт перешел от строго региональной системы к созданию национальных подкомитетов (Fachausschüsse) в Берлине по всем основным типам боеприпасов. Летом он дополнил этот шаг основанием национального комитета по производству танков, который начал работу осенью 1940 г. под председательством Вальтера Роланда из Deutsche Edelstahlwerke. Наконец, в ноябре 1940 г. министерство Тодта создало национальный комитет по надзору за производством артиллерийских орудий, который вполне предсказуемо возглавил «Пушечный Мюллер», работавший у Круппа.
Таким образом, война началась с судорожного перераспределения власти и влияния в рамках армейского «сектора» военной экономики. В проигрыше оказался как раз вермахт. После самоубийства Беккера армейское управление вооружений так и не вернуло себе прежних позиций. Кроме того, стремлению военно-экономической организации вермахта установить контроль над всей военной экономикой – был поставлен прочный заслон появлением Фрица Тодта как независимого мощного игрока силы в политике вооружений. Победителями в этой борьбе за власть, помимо Фрица Тодта и Нацистской партии, были промышленные магнаты, в апреле 1940 г. сплотившиеся вокруг нового министра вооружений. В политическом плане их победа стала тем более решающей, поскольку она совпала с поразительным ускорением выпуска вооружений в первой половине 1940 г. и последующей победой вермахта во Франции. Сочетание военной победы и впечатляющих производственных показателей стало опьяняющим пропагандистским коктейлем, чем в полной мере воспользовались Фриц Тодт и его сторонники в НСДАП. В своей победной речи, произнесенной летом 1940 г., Гитлер приписал все успехи оборонной промышленности исключительно Фрицу Тодту, подчеркнуто игнорируя как армейских должностных лиц, отвечавших за поставки, так и генерала Томаса из ОКБ
[1093]. Такой риторический ход точно отражал итог политической борьбы, но не имел особого отношения к производственным реалиям.
