Этот резкий рост военных расходов ознаменовал собой решающую развилку. Вплоть до 1938 г., несмотря на чрезвычайно быстрый рост сектора вооружений, приводивший к отдельным компромиссам (особенно в отношении приоритетов по импорту), в своем развитии он тем не менее не обгонял другие секторы экономики. В сравнении с провалом 1932 г. к 1937 г. и в сфере деловых инвестиций, и в сфере семейного потребления наметилось скромное восстановление. Это стало возможным главным образом благодаря огромному резерву незадействованных ресурсов. Армия безработных, составлявшая в 1933 г. 6 млн человек, позволяла одновременно и увеличивать расходы на вермахт, и возрождать гражданскую экономику. Главным фактором, препятствовавшим развитию германской экономики, служили внешние ограничения, накладываемые платежным балансом. К 1938 г. германская экономика достигла пределов, задаваемых этим типом экстенсивного экономического роста. Было невозможно согласовать 70-процентное увеличение военных расходов и крупномасштабные инвестиции в рамках Четырехлетнего плана с дальнейшим ростом потребления. Несмотря на ежегодный рост производства на 8 %, семейное потребление застыло на одном уровне
[741]. Но констатация этого факта не дает представления о болезненном процессе корректировки, происходившем в германской экономике. Более показательным является такой критерий, как сталь. В пересчете на сталь количество материалов, доступных для использования в невоенных целях, с марта по июль 1938 г. сократилось на 25 %, с уровня в 1345 млн тонн до 1041 млн тонн
[742]. Этот откат был бы еще более серьезным, если бы не принятое в конце 1937 г. решение до предела увеличить выплавку стали в Германии. Благодаря мобилизации всей доступной рабочей силы и лома, а также специальным поставкам высококачественной шведской железной руды, германские сталеплавильные заводы в 1938 г. достигли рекордного годового производства, составлявшего почти 21,5 млн тонн
[743]. Поскольку американская экономика снова скатилась в рецессию, Германия (по крайней мере ненадолго) заняла первое место в мире по производству стали.
Последствия этого перераспределения ресурсов для остальной германской экономики, несомненно, были очень печальными. Но в условиях, когда война казалась неизбежной, нацистское руководство не колебалось. Летом 1938 г. Геринг заявил представителям армии: «Вооруженные силы не должны беспокоиться о судьбе экономики. Всю полноту ответственности за это несет фельдмаршал [т. е. сам Геринг]: крах некоторых секторов экономики не имеет значения. Мы что-нибудь придумаем. Рейх не оставит экономику без поддержки»
[744]. 8 июля, выступая с важной речью перед ведущими представителями авиационной промышленности, Геринг затронул и вопрос последствий нового подхода для отдельных предпринимателей. В те моменты, когда эмоции мешали ему связно выразить свои мысли, он бил кулаком по столу. Германия столкнулась с возможностью «мировой войны, в которой» в число ее врагов войдут «Франция и Англия, Россия [и] Америка в качестве главных сил»
[745]. Геринг не сомневался в том, что даже если Америка не вступит в войну в качестве сражающейся страны, Великобритания и Франция смогут опираться на ее «колоссальные запасы сырья»
[746]. С учетом возможностей этой грандиозной коалиции немцев ожидает «величайший судьбоносный час в истории Германии». И все должно быть поставлено на крупномасштабную программу вооружений. «Я утверждаю не кривя душой – мы не сможем спасти свое отечество, если только не принесем в жертву этому все наши страсти». Германской промышленности следует забыть все свои опасения в отношении избыточных мощностей и долгосрочной прибыльности. Все, что имеет значение-победа в войне.
Однако ради достижения этой цели мы должны пойти на риск. Мы должны поставить на карту все лучшее <…> никто из нас не существует сам по себе <…> судьба всех нас связана с судьбой Германии <…> Неважно, если кто-то говорит: «Я отвергаю национал-социалистическую систему». Мне все равно. Пусть себе отвергает, все равно это та система, которая в данный момент решает судьбу Германии. Именно поэтому он волей-неволей будет с нами сотрудничать <…> Господа!., я вмешаюсь не колеблясь ни секунды – да-да, ни секунды, как я уже доказал в связи с другим вопросом [речь идет о Reichswerke] – и разом конфискую <…> весь бизнес, если приду к выводу, что его непонятливый владелец смотрит на мир с перспективы стульчака своего предприятия Klosetedeckelhorizont и не в состоянии проявить чуть больше дальновидности <…> и он должен будет уйти. Один росчерк моего пера – и он останется без своего бизнеса и без своей собственности.
Абстрагируясь от неприкрытых угроз Геринга, очевидно, что экономическая администрация Рейха в полной мере понимала проблему макроэкономического менеджмента, вставшую перед ней в 1938 г.
[747] Отдел экономического анализа Рейхсбанка по крайней мере с 1936 г. анализировал проблему избыточного спроса и связанных с ним опасностей. В конце июня 1938 г. при Рейхсминистерстве экономики был создан специальный отдел, призванный управлять государственными инвестициями
[748]. Этот отдел, опираясь на самую изощренную систему макроэкономической статистики в западном мире, занимался мониторингом конкурирующих запросов, предъявлявшихся к немецкой экономике
[749]. Ни одна капиталистическая экономика в мирное время еще никогда не работала при таком уровне военных расходов, который планировался в нацистской Германии. Если власти Рейха были решительно намерены добиваться выполнения приоритетов, определенных вермахтом и Четырехлетним планом, на перевооружение отныне должно было направляться существенно больше 20 % национального дохода.
