– По набитой тропе мы пошли к перевалу Кок-Айрык и начали спускаться в поселок Чон-Сары-Ой, – скороговоркой сообщил Сид, не сводя глаз со стола, где Хип раскладывал по тарелкам перемешанный с морковью и мясом желтый от пряностей рис.
«Дорога там хорошая. Но после перевала Озерный она спустилась к реке Чон-Кемин, пересекла ее, и вода там заливала колеса джипа почти доверху. Эта дорога строилась как самый короткий путь из Алма-Аты на Иссык-Куль и года три была действующей дорогой, в основном для джипов, особенно хорош был английский «лендровер», на которых мы шли как гражданские дайверы, – вспомнил Хип свое путешествие из Алма-Аты на Иссык-Куль, смотря, как Сид быстро ест только что сваренный плов, закрыв глаза от наслаждения. – Но красота там неописуемая! А воздух прямо живительный! Надо его закачивать в цистерны и возить в Москву на продажу!»
– О чем ты думал, когда пересекал перевал? – спросил Хип, забирая у своего собеседника пустую тарелку и накладывая в нее еще плова.
– Хорошо, что мы благополучно его прошли и не попали ни под обвал, ни в зубы тигру! – заявил Сид, подвигая к себе наполненную тарелку.
Хип поднял правую руку, призывая передохнуть поедателя плова, и стал быстро и тонко нарезать лук, поливая его уксусом и посыпая черным перцем. Когда же в руках Хипа появилась фляжка со спиртом, глаза Сида радостно заблестели.
– Ты снова сказки рассказываешь! Какие тигры высоко в горах? Там только горные барсы могут жить! – безапелляционным тоном заявил Хип, разливая спирт по стальным стаканчикам, нашедшимся в рюкзаке запасливого хозяина.
– Не горные, а снежные! – поправил Сид, одним махом вливая в себя стаканчик спирта.
– Лихо ты со спиртом управляешься! – оценил сноровку соратника Хип, в свою очередь отпивая половину стаканчика и вопросительно глядя на Сида в ожидании продолжения рассказа.
Сид, закинув в рот пару ложек плова, глянул на Хипа просветленным взором и продолжил:
– Чон-Кемин с тюркского переводится как «большая река»: «чон» – широкий, большой, «кем» – река, «ин» – показатель множественности. Истоки реки лежат на горной перемычке, соединяющей хребты Кунгей-Алатау и Заилийский Алатау на высоте около четырех тысяч метров.
– Откуда вытекает Чон-Кемин? – лениво спросил Хип, набулькивая еще стаканчик спирта Сиду. Себе Хип налил половину стаканчика, решив еще поспать.
– Река рождается из-под древней морены, запрудившей озеро Жасыл-Кёль в полудне пешего перехода от реки – так нам рассказывал проводник. Длина реки больше ста километров, и впадает она в реку Чу, которая впадает в Сырдарью, а та впадает в Аральское море. Чон-Кемин – вторая по величине после Чу река Северного Тянь-Шаня.
– Богатые у тебя познания о природе Тянь-Шаня! – протянул Хип, одним махом выпивая свою дозу спирта. Отметив, что у Сида сна ни в одном глазу, нашел в памяти своего мобильника фильм про американских боевых пловцов и вручил включенный телефон напарнику со словами:
– Пальцами экран не трогай! Только смотри про будущее нащей планеты и наслаждайся французской игрушкой!
Сам Хип завалился спать, решив вечером или завтра утром дослушать про путешествие Сида к озеру Иссык-Куль. Что-то в рассказе Сида настораживало. А что именно, Хип не мог понять, решив, что поищет отгадку во сне.
Открыв глаза, Хип обнаружил, что проспал пять часов. Он чувствовал себя не очень-то отдохнувшим.
Сид сидел на своей кровати и с печальным видом смотрел на черный экран мобильного телефона.
– Кэп! Эта штука погасла и не хочет больше показывать! Остановилась на самом интересном месте! – возмущенно заявил Сид, обиженно посмотрев на Хипа.
– В телефоне разрядился аккумулятор, и его надо просто зарядить! – пояснил Хип, рывком вставая на ноги. И его сразу повело вправо.
– Отбой! – громко скомандовал Хип, снова укладываясь на свое надувное ложе и моментально засыпая, успев только выложить второй мобильный телефон.
– Я только хотел рассказать, как мы поднимали золотые слитки, а ты предлагаешь лечь спать! – с невинным видом предложил Сид, выставляя на стол полулитровую бутылку с белесой жидкостью и плоский аллюминиевый кон-тейнер.
А вот палка сервелата и два куска французского сыра, извлеченные из контейнера, явились даром небесным, от которого грех было отказаться.
В ответ на вопросительный взгляд Хипа Сид пояснил:
– Праздничный набор высшего командного состава немецкой армии!
– Тогда я с вашего позволения сам порежу такую редкость! – возвестил Хип, начиная нарезать сыр и сырокопченую колбасу прозрачными ломтиками.
– Вы бывали во Франции, мусье? – церемонно спросил Сид, выставляя на импровизированный стол маленькие стаканчики и стограммовую баночку квашеной капусты.
– А как же, милорд! Только откушав круассаны с кофием в кафе «Мулен Руж»
[60], можно говорить о Париже! – так же церемонно ответил Хип, чуть склонив голову.
Глава 12
Переход в двадцать первый век
Голова была как чугунная, и в ней с силой покалывало одновременно в середине лба и на затылке. Боль была вполне терпимая, но еще что-то, совсем чуждое двадцатому веку, в который он так неожиданно попал, беспокоило Хипа. Какой-то непонятный и чуждый звук, совсем чуждый сорок третьему году прошлого столетия, бесцеремонно ворвался в секретную пещеру Сида.
«Может, у немцев были приборы с таким звуковым сопровождением, но у нас такого нет! И какой-то из приборов сам включился? Несет ли этот звук опасность?» – четко сам себе напомнил Хип, внимательно прислушиваясь и пытаясь определить источник непонятного звука.
Опыт его жизни говорил, что всякий непонятный звук несет в себе опасность!
Снова тихо и мелодично звякнуло.
С трудом приподняв голову, Хип сосредоточил взгляд на квадратном камне, который вот уже два дня использовал как прикроватную тумбочку.
Экран японского мобильника светился, показывая включение, чего просто не могло быть! По крайней мере, за все время со дня покупки телефона в фирменном салоне Найроби не было ни разу.
Он помнил, что положил выключенный мобильник на камень-тумбочку. Зарядки на телефоне было всего сорок процентов, и ее следовало экономить. А вот предупредил ли он Сида, что нельзя включать этот мобильник, Хип не помнил.
«Это самопроизвольное включение! Такого просто не может быть! Пять лет у меня этот телефон, и ни одного сбоя! Да и два телефонных номера, забитые в память телефона, были зарегистрированы весьма далеко, вернее, на огромных расстояниях от границ бывшего Советского Союза. Я с этого телефона внутри Союза никогда не звонил!» – мысленно завопил Хип, два раза тряхнув головой и пытаясь сосредоточить взгляд на аппарате.
