Сид тоже встал и, широко расправив плечи и закрыв собой Хипа, наклонил голову, сурово посмотрел на допрашиваемого, требуя ответа на свой вопрос.
– Вышел я из палатки поздно ночью помочиться и залетел в какой-то странный сиреневый туман. У нас был вечер, а тут раннее утро. Буквально сразу получил по голове и очутился в лагере. Помощник Шварца, оберст Кунке, меня знал. Он и пристроил меня на место смотрящего барака. Я тут уже полтора года, тут столько возможностей для делового человека, – не торопясь ответил Капо.
– Где сейчас Кунке? – жестко спросил Хип, поднимая второе дно ячейки, где обнаружились два небольших смартфона и «вальтер» в потертой кожаной кобуре, который был вытащен наружу и моментально проверен. После чего оружие переместилось под одежду Хипа и стало практически незаметным.
Кроме небольшого набалдашника на конце ствола, миллиметров двадцати длиной, пистолет ничем не отличался от своих собратьев.
– Я его на вечерней и утренней поверке сегодня не видел! – четко доложил Капо, вставляя в литровую банку вполне современный кипятильник.
– Чем в лагере занимаются, помимо вырезания органов? – спросил Сид, по-прежнему загораживая Хипа. Тот поставил второе дно ящика на место и продолжал тщательно осматривать ящик, в дверце которого, в углублении сверху, обнаружилось целых пять симок, три из которых, с надписями «Билайн», «Киевстар» и «Лайф», были немедленно реквизированы.
– Выбирают из песка торий
[77] в бомбоубежище! Все, чьи органы не годятся для вырезания, работают на тории! Но не советую туда попадать! Больше трех месяцев работники не живут! – моментально ответил Капо.
– Как увозят органы? – из-за спины Сида спросил Хип, усаживаясь за стол.
– Взятые у людей органы уносят в больших металлических ящиках в белый вертолет с красными крестами! – последовал быстрый ответ.
– Это бесчеловечно! – возмутился Сид и требовательно посмотрел на Капо.
– Немцы постоянно этим занимаются! Кунке сказал, что вытяжка лекарства из крови и костного мозга высоко ценится во всем мире! Ее и органы отправляют не только в США, где есть постоянный спрос, но и в Бразилию, Австралию и Аргентину!
– Куда в последние дни войны сбежали фюрер и Борман, – пробормотал себе под нос Хип, но был услышан.
– На войне – как на войне! – небрежно заявил Капо, вскинув голову.
– Но война давно закончилась! Семьдесят два года тому назад! – не выдержал менторского тона допрашиваемого Хип.
– Идет Третья мировая война, в которой весь мир воюет с Россией! Скоро начнутся активные боевые действия, и объединенные войска Европы и Америки нападут на Россию и раздробят ее на мелкие княжества! И России больше не будет! То, что не сделал фюрер, доделает все мировое сообщество! – громко заявил Капо, рывком поворачиваясь влево.
Непонятным образом материализовавшись в двух метрах от Хипа, в проходе стоял в полной эсэсовской форме сивый двухметровый детина с длинным хлыстом в руках.
– Герр оберст! Я нашел двух русских водолазов! – вытянувшись по стойке смирно, доложил Капо, испуганно поглядывая на детину и бросив победный взгляд на Сида.
– На какую глубину ходили? – спросил немец на довольно приличном русском языке.
– Сто – сто двадцать метров! – бодро отрапортовал Сид и даже щелкнул босыми пятками.
– Ты в каком оборудовании ходил на глубину? – кончик хлыста уперся в подбородок Хипа.
– До сорока метров – «Дайвейтор MK Второй», а дальше на ребризерах, – коротко ответил Хип, спокойно смотря на немца. В немецких военных званиях он слабо разбирался, а уж тем более в эсэсовских.
– Я беру этих людей! – махнул рукой немец, круто разворачиваясь на месте.
Глава 19
Приключения на катере
Сначала была короткая поездка на микроавтобусе с занавешенными окнами, потом Хипа с Сидом пересадили в джип, у которого были наглухо затонированы окна.
Хип не стал задавать лишних вопросов. Он, прислонившись к могучему плечу Сида, просто спал, решив во время путешествия набраться сил.
Дав поспать всего четыре часа, их подняли, снова пригрозив резиновыми дубинками, и, посадив в большой океанский катер, приковали к двухдюймовой трубе в каюте по правому борту.
Опытный взгляд Хипа обнаружил на корме тщательно укрытую брезентом маленькую подводную лодку, похожую на итало-немецкую, которую они недавно спрятали в пещере.
По левому борту были прикованы еще два человека, которые с интересом смотрели на Хипа.
– Господа имеют честь быть водолазами? – только и успел спросить Хип, как откинулась крышка люка и по трапу загрохотали шаги двух человек – первый спешил, второй перемещался неторопливо.
Спешившим оказался матрос, он держал два белых бачка, из которых весьма аппетитно пахло. Две минуты спустя в каюте был накрыт стол, на котором стояло пять разовых пластиковых мисок – в них плескался фирменный украинский борщ. Тут же в каюту вошел фашист в белоснежной форме капитана первого ранга.
– Меня зовут Отто Кунке, я служу в украинской армии и отвечаю за водолазную подготовку! – объявил детина с холодными глазами убийцы, отстегивая сначала двух мужчин, а потом и Хипа с Сидом.
Матрос отошел к правой переборке и, вынув из кармана какой-то плоский пистолет, передвинул большим пальцем правой руки рычажок.
Хип взял ложку и только примерился окунуть в борщ, как немец постучал костяшками по столу и укоризненно покачал головой. Спецназовец вскинул голову и недоуменно посмотрел на немца, который в это время заправлял белоснежную салфетку за воротник.
– Вас не учили в американской армии, что надо спрашивать разрешения приступить к еде, спрашивать у старшего по званию? – брезгливо спросил немец на ломаном английском.
Первым побуждением Хипа было ответить на той же «мове». Но вмешался внутренний голос: «Оно тебе надо: отвечать по-английски? В этом сборище бомжей и бичей ты очень органично смотришься! Не стоит выходить из образа!»
Хип развел руками, на плохом английском поясняя, что ничего не понимает. Он перевел недоуменный взгляд на Сида, словно беря своего товарища в свидетели.
– Когда тебя поймали, на тебе была форма полковника американской армии, а на твоем приятеле – майора. Ты сам где служил? – задал быстрый вопрос по-русски фашист, аккуратно опуская в борщ большую серебряную ложку.
– В стройбате, начальник, – коротко ответил Хип, в свою очередь начиная быстро есть, на всякий случай наклонившись над миской и продолжая наблюдать за Кунке третьим глазом.
– И что ты умеешь? – небрежно спросил немец, с видимым удовольствием шумно хлебая борщ.
