Вдохновленный таким вниманием слушателей, он продолжил вещать:
– Хан смешал радий и америций вместе с бериллием и алюминием. Смесь была завернута в алюминиевую фольгу, из которой он попытался сделать подобие активной зоны ядерного реактора. Радиоактивный шар был окружен небольшими кубиками из ториевой золы и урановой пудры, завернутыми в фольгу и связанными вместе в один компактный куб, который легко мог как спрятать, так и унести один человек. Самодельный реактор Хана, я думаю, не мог достичь критического состояния, он представлял собой слабый нейтронный источник с повышенным уровнем ионизирующего излучения! Но прилично фонил!
– Ты что окончил, энциклопедист-самоучка? – спросил матрос, вынимая из кармана пачку солдатского «Кэмела».
– Питерский политех! – гордо ответил Хип, прикидывая, что Дзержинка
[78] дает знаний никак не меньше Санкт-Петербургского политехнического института.
Матрос кивнул, разрешая продолжить рассказ, одновременно снова нахмурил брови.
– Излучение реактора Хана вблизи примерно в тысячу раз превышало обычные фоновые показатели для этой местности. Испугавшись показаний счетчика Гейгера, которые не были такими уж катастрофическими, но, чтобы понять это, надо хотя бы знать основы радиометрии… – только начал рассказывать Хип, как снова был прерван вопросом матроса, который полностью взял командование в свои руки:
– А ты умеешь мерить радиацию?
– Если есть приборы и их описание, то померить все можно! – пообещал Хип, преданно глядя на матроса. Тот, секунду подумав, махнул рукой, разрешая продолжать повествование.
– Такие дозы излучения в общем-то не опасны для здоровья, в отличие от непосредственных контактов с радиоактивными веществами и вдыханием их аэрозолей и частиц. Но Хан решил закончить со своими экспериментами, «утилизировав» все составляющие части своего реактора в лесу. Во избежание лишних вопросов вывезти и захоронить опасный груз он решил глухой ночью тридцать первого августа девяносто пятого, но привлек внимание полиции. В итоге все закончилось вмешательством Федерального бюро расследований и Комиссии по ядерному регулированию. Сарай Дэвида разобрали и вместе с содержимым вывезли в тридцати девяти бочках, которые закопали в могильнике для слаборадиоактивных отходов в штате Юта; окружающая местность рядом с сараем не пострадала. Чтобы возместить расходы, родителей юноши оштрафовали, что окончательно испортило их отношения с сыном.
– Где можно достать эту книгу по химии? – неожиданно спросил Кунке, снисходительно посмотрев на Хипа.
– Я слышал, что осталось около ста экземпляров «Золотой книги химических экспериментов»
[79], и сейчас это большая библиографическая редкость, – развел руками Хип.
– И что со здоровьем у Хана? – Матрос демонстрировал нешуточную заинтересованность.
– Понятия не имею. Судя по информации в газетах, Хан отказался от медицинского обследования на предмет воздействия радиации на свое здоровье. На вопрос журналиста по поводу полученной им дозы радиации Хан заявил: «Я думаю, что отнял у себя не больше пяти лет жизни».
Парень действительно талантливый. Известный ученый-экспериментатор в области ядерной физики Альберт Гиорсо, проанализировав опыты Хана, в своей статье написал, что Дэвиду, на его беду, не к кому было обратиться, чтобы его идеи опровергли или одобрили. Работая же в правильном направлении, этот талантливый парень, возможно, стал бы успешным ученым.
– Я далек от ядерной физики и с опаской отношусь к атомной энергетике. Что же конкретно создал Хан? – спросил матрос, знаком предлагая Хипу следовать за собой.
– Гиорсо считает, что парень осознавал неправильность своих действий, но все же надеялся, что при удаче ему может способствовать успех, что его мечта о действующей модели реактора сбудется. В действительности же все, что он создал, – это умеренная радиационная опасность. Хотя я считаю, что чего-то парень добился. Иначе не было бы столько шума вокруг его реактора! Какая-то тайна и изюминка в этом есть! – выходя из каюты, закончил Хип.
Катер резко снизил скорость, и появилась не только боковая, но и килевая качка.
Поднявшись вслед за матросом на палубу, Хип обнаружил, что катер со скоростью трех узлов идет на северо-запад, держа курс на «морского охотника», стоящего в семи кабельтовых.
На палубе, кроме рулевого в рубке, никого не было.
– Что случилось с Ханом потом? – спросил матрос, усаживаясь на откидное сиденье с задней стороны рубки.
– С родителями и со сверстниками отношения у Хана не заладились, друзей у него не было. Юноша по настоянию родителей поступил в колледж с политехническим уклоном. Откуда его через год выперли за прогулы и неуспеваемость. Затем наш герой попал в армию, сначала на авианосец «Интерпрайз», а позже его перевели в морскую пехоту, – не торопясь рассказывал Хип, прислонившись к невысокой переборке рубки, став вполоборота к ходу движения, отмечая, что «морской охотник» дернулся и рванул на юг.
Из люка высунулась голова Сида. Он поднял вверх правую руку и показал «о’кей».
Хип повернулся спиной к ветру и нанес резкий удар по шее ребром ладони матросу, от чего тот, открыв рот, упал на палубу.
Сунув руку в штаны, Хип наконец достал надоевший до чертиков пистолет.
Затем реквизировал у матроса, имени которого он так и не узнал и, собственно говоря, не стремился узнать, два мобильника, пачку долларов в два пальца толщиной, три кредитные карточки. Хип, теперь уже неплохо вооруженный, с великолепным настроением направился в рулевую рубку.
Глава 20
Начало пути домой
– Сколько человек на коробке? – спросил Хип, заскакивая в рулевую рубку.
– Десять, – дрожащим голосом ответил сильно конопатый рулевой, судорожно хватаясь за штурвал.
Конопатому было около тридцати лет, а остренький носик и хитрые глаза выдавали пройдоху.
– С нами или без нас? – уточнил Хип.
– С вами, – проблеял рулевой, дернув штурвалом влево.
В рубку зашел Сид, уже одетый в матросскую форму с погонами старшины второй статьи.
– На катере шесть человек прикованы к переборкам за руки и ноги! – доложил он, демонстрируя три пары наручников и два ключа.
– С палубы надо убрать говорливого матроса! – напомнил Хип, внимательно рассматривая подробную карту побережья.
– Сколько идти до Одессы? – спросил Хип.
– Часа полтора, капитан. Но там контроль, погранцы, СБУ, – выдал рулевой, шире расставляя ноги.
