Стоун тяжко вздохнул.
– Прошу, Эдион, не начинай. Это неловко.
– Не уверен, что понял тебя.
– Как я уже говорил, что твоя мать с этим сделает?
– Она поймёт, что я всего лишь пытался помочь.
– Помочь себе поживиться моей собственностью, ты хотел сказать? – Стоун нахмурился. – Ложь вдобавок к воровству, Эдион. Нехорошо.
– Твоя дверь была открыта. Охраны рядом не было. Любой мог зайти внутрь. По счастью, это был всего лишь я, Эдион. И я поднял этот корабль с пола, чтобы его не раздавили.
Стоун поставил серебряный кораблик на стол перед собой. Он упал.
– Виной его повреждениям грубое обращение со мной со стороны твоих охранников. Моё лицо. Моя челюсть. Корабль вот. И всё без какой-либо причины.
– Сегодня серебряный корабль. В прошлом месяце золотое кольцо. За месяц до этого картинная рама. А ещё раньше коврик для молитв из Илласта. Все эти вещи украдены из моих припасов. И каждый раз это был ты, Эдион, разве не так?
– Нет! Совершенно точно не я!
Хотя на самом деле Эдион не был в этом уверен на все сто. Он не помнил, чтобы брал картинную раму, золотое кольцо действительно было, что же касается коврика для молитв… В последнее время точно нет, хотя, возможно…
– Следующий, кого ты попытаешься обокрасть, Эдион, может оказаться совсем не так добр и всепрощающ, как я.
«Всепрощающ?» Эдион вскинул голову, на его лице заиграла полуулыбка, полунадежда.
Стоун снова тяжело вздохнул.
– Я не буду ничего рассказывать твоей матери. Ты же знаешь, как тепло я к ней отношусь. Искренне тепло.
Эдион кивнул и продолжил ждать.
– Я ничего ей не скажу, потому что это сделаешь ты. Ты расскажешь своей матери, что обворовываешь меня. Вот твоё наказание.
Эдион поверить не мог в то, что так легко отделался. Он мог вляпаться гораздо глубже.
– Ну, разумеется, я расскажу ей о том, что сегодня произошло.
– Да… и Эдион, лучше тебе также сказать ей, что стоимость похищенных вещей составляет пятьдесят кронеров, и это я ещё проценты не добавил и назвал примерную стоимость золотого кольца. И лучше бы тебе заплатить мне до конца выставки, иначе то, что с тобой сейчас случится, повторится, только в ещё худшем варианте.
– Что?
Стоун кивнул охранникам.
– Без серьёзных повреждений. На этот раз.
– Стоун!
– Взять его!
Эдион повернулся, поднялся, а затем пригнулся, когда охранник замахнулся на него каким-то подобием деревянного молота, удар прошёл так близко, что Эдион буквально почувствовал, как орудие разминулось с его щекой. Юноша пополз к Стоуну, думая прикрыться его столом, как щитом, но было слишком поздно. Охранники уже окружили его, и хотя Эдион свернулся клубком, чтобы защитить себя, всё, что ему удалось – так это подставить под удар молота челюсть вместо глаза. Во рту появился вкус крови, и Эдион весьма смутно почувствовал, как охранники поднимают его на ноги, затем юноша заметил кольцо фургонов, затем вокруг показались деревья, а земля снова его поприветствовала. Затем ему в помежность прилетел удар сапога, и юноша согнулся от боли. Охранники рассмеялись.
Эдион сплюнул кровь. Что лучше, покрыть их матом или промолчать? Не важно, он всё равно не мог произносить связные слова, хотя яйца попросту кричали от боли. Его пнули в спину, затем в желудок, затем в кисть и в плечо.
Эдион сжался в ожидании очередного удара, но его не последовало.
Судя по звукам, охранники никуда не делись, но, по крайней мере, они перестали его пинать. Зуб шатался, во рту снова была кровь, но в целом не так уж и плохо. Яйца были целы. Если они просто оставят его здесь, всё с ним будет хорошо.
– Ой, приятель, совсем забыли, у нас же для тебя кое-что есть.
Эдион взглянул вверх. Охранники расстегнули завязки на штанах и со смехом принялись мочиться на него.
Марш
Дорнан, Питория
Марш проследовал за бастардом принца от шатра гадалки до поля, в котором выстроились ряды простых деревянных фургонов. Юноша забрался в один из фургонов, и абаск размышлял, стоит ли ему подобраться поближе и разобраться, что бастард там делает, когда двое амбалов его опередили. Они появились с другой стороны фургона, зашли внутрь, вытащили оттуда Эдиона, бросили на землю, зачем оттащили в шатёр, который стоял так близко к шатру его матери, что Марш в конечном итоге очутился в двадцати шагах от Холивелла, который заметил его и подошёл.
– Нам нужно действовать быстро, – заявил он, – Риган общается с его матерью.
– Её зовут Эрин, парня зовут Эдион.
– Что ж, учитывая, что Риган наведался к ней в гости, мы оба знаем, как зовут папашу. И прямо сейчас Риган говорит мамаше, что хочет забрать её сына с собой к Телонию.
– Что будем делать?
– Мы поговорим с Эдионом и убедим в нашей версии событий прежде, чем Риган успеет рассказать свою.
– И в чём заключается наша версия событий?
– В том, что это нас принц Телоний отправил на поиски своего давным-давно потерянного сына. Что мы заберём его с собой для счастливого семейного воссоединения в Калидоре. И в том, что ему нужно пойти с нами прямо сейчас.
– И куда мы его заберём?
– На север, по суше, в Бригант.
– Не самый прямой маршрут в Калидор.
– Нет, но мы можем сказать ему, что нас ждёт корабль в Россарбе. Как только мы окажемся там, придётся превратить его в нашего пленника. Но чем дальше мы окажемся прежде, чем нам придётся его связать, тем проще для всех нас.
– Мы можем убедить Эдиона, но что насчет его матери? Что если Риган был здесь с Телонием восемнадцать лет назад? Если Эрин знает Ригана, то поверит ему, а не нам.
– Именно поэтому нам нужно держать Эдиона подальше от его матери и подальше от Ригана. И это твоя работа, Марш. Справишься?
– Да, – ответил Марш, хотя он понятия не имел, как.
– И нам нужно будет вывести Ригана из игры и заполучить кольцо принца. Если оно будет у нас, Эдион поверит, что нас послал его отец. Ох, твою ж мать, – Холивелл кивнул в сторону палатки. Двое амбалов куда-то тащили Эдиона. – Лучше бы они оставили его в живых, а то никто никуда не попадёт, – пробормотал Холивелл. – Проследи за ними. Я присмотрю за Риганом.
Амбалы оттащили Эдиона в леса за шатрами, и Марш следовал за ними настолько непринуждённо, насколько мог. Вряд ли они собирались калечить Эдиона слишком сильно, поскольку они даже не пытались скрывать того факта, что тащат его в лес, но как только они оказались одни, они отпустили бастарда, и тот повалился на землю как куль с зерном. Затем амбалы принялись пинать его ногами.
