Эдион оделся в чистую, сухую одежду, укутал бутылку с дымом в свежее полотенце, а затем закрыл сверху своим кожаным камзолом. Засунув сверток под мышку и убедившись, что фиолетовое сияние не просачивается наружу, юноша вышел из бани. Если люди шерифа поймают его с демоническим дымом, его ждут серьёзные неприятности. Демонический дым был не просто жутко дорогим, но и незаконным, одно лишь обладание им сулило двадцать ударов кнутом и год каторжных работ.
Пока Эдион шёл, его беспокоил шатающийся зуб. Он обещал себе, что никогда больше не будет красть. Но для него воровство было не выбором, а… необходимостью. Необходимость взять бутылку, обладать ею поработила его так же легко и сильно, как и всегда. Он не смог бы объяснить это точно так же, как не мог объяснить необходимость украсть картинную раму или серебряный кораблик. И хотя его тело чувствовало себя хорошо, его разум следовал по тому же пути, что и всегда после кражи – по опасному пути.
Девчонка нравилась Эдиону, и он бы не хотел, чтобы её винили в его проступках. Юноша не стремился попасться людям шерифа и уж совершенно точно он не хотел попасться в лапы этого огромного бугая Грэвелла. Охотнику на демонов не потребуется много времени, чтобы разобраться – девчонка не брала дым. Соответственно, Грэвеллу не потребуется слишком много времени, чтобы сообразить, кто в ответе за пропажу бутылки.
Эдион знал, что от бутылки нужно избавляться. Он бы с радостью отдал её обратно девчонке. Если бы он увидел девчонку сейчас, он бы просто отдал ей дым, или уронил бутылку на землю, чтобы девчонка увидела её, проходя мимо… Но девчонки тут не было, и Эдион знал, что эта мысль была лишь глупой фантазией. Он быстро проиграл в уме другую глупую фантазию: идею продать дым, чтобы раздобыть деньги и откупиться от Стоуна. Дым должен был стоить пятидесяти кронеров. Но дым был незаконным товаром, и покупатели его будут из худшей категории людей, с которыми только можно иметь дело. Они, скорее всего, будут уже знать, что Эдион украл дым у гиганта Грэвелла. Они определенно сдадут его охотнику на демонов.
А теперь Эдиона одолели собственные заботы. Он пообещал себе, что расскажет матери о своём воровстве. Но как он может? Что она о нём подумает? Он планировал показать Эрин, что с ним сделал Стоун. Стоун приказал избить его. Цивилизованные люди так себя не вели и уж точно не мочились на других людей. Стоун и его люди были варварами, его мать поняла бы это и прониклась к нему сочувствием. Вот только теперь у него не осталось ни одного синяка. Эдион даже не понял до конца, как такое вообще возможно, разве что в этом как-то замешан демонический дым, но как он сможет это объяснить? «Да, мама, люди Стоуна забили меня до полусмерти, но мне кажется, что крайне незаконная бутылка с демоническим дымом могла меня исцелить. А да, кстати, я её украл».
Нет, он не мог сейчас встречаться с Эрин. Он придумает, что ей рассказать, позже. К тому же, у него была назначена встреча с Маршем, куда более многообещающим собеседником. Эдион выглядел и пах лучше, чем когда-либо, он не хотел тратить такую возможность впустую. После всего, что он сегодня пережил, он заслужил приятную компанию. Завтра он разберётся с матерью и Стоуном.
Пора было уже идти в «Утку» искать Марша, но сперва надо было спрятать дым в безопасном месте. Но не в его шатре, там бутылку могли найти слуги или его мать. Где-нибудь в тихом месте… Он направился к лесу.
В лесу царила тишина, ярмарочный шум сюда не доносился. Эдион продолжал идти, он миновал место, где его избили, и дошёл до речки, на берегу которой и остановился. Юноша размотал бутылку и зачарованно уставился на клубящийся в ней дым.
Может, ему стоит попробовать чуточку? Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз бывал в дымном притоне, и ему не помешало бы расслабиться. И вообще, зачем весь этот риск обладания целой бутылкой дыма, если он лишает себя удовольствия вдохнуть его? Он вдохнет немножко, спрячет бутылку и потом пойдет искать Марша. Идеальный план. Эдион откупорил пробку и позволил небольшой струйке дыма выпорхнуть наружу.
Струйка клубилась между деревьями, сияя фиолетовым светом, и испарилась между листьями. Эдион выпустил вторую струйку, но на этот раз наклонился поближе и вдохнул её носом. Она была горячей и сухой, дым скользнул вниз по глотке до лёгких, затем вернулся в рот и начал клубиться вокруг языка и вокруг расшатанного зуба, а затем сквозь нёбо теплая и фиолетовая субстанция просочилась ему в мозг.
Эдион засмеялся, и дым фиолетовым облачком вырвался наружу. Юноша откинулся на спину и начал парить над землёй, словно он тоже превратился в дым, а фиолетовое облачко тем временем улетало всё выше, светясь в царившей под листвой темноте.
Деревья были прекрасны. Листья махали ему свысока.
Эдион улыбнулся и помахал им в ответ. Всё было прекрасно.
Марш
Дорнан, Питория
Пока Марш ждал, когда Эдион выйдет из бани, у него была уйма времени подумать. Он уже сглупил прежде, заговорив с сыном принца и позволив бастарду отвесить ему комплимент о его глазах, в то время как Маршу нужно было выполнять работу. В следующий раз Марш не забудет о своём задании. Он обязан поговорить с Эдионом прежде, чем парень пойдёт к матери, и уж точно прежде, чем бастард встретится с Риганом. Он должен рассказать Эдиону убедительную историю, а для этого история по большей части должна быть правдивой. Когда Эдион вышел из бани, Марш уже знал, что он должен сказать.
Сын принца вышел на улицу и быстро зашагал прочь, держа свой камзол свёрнутым под мышкой. Марш срезал путь через переулок, в надежде обогнать Эдиона, столкнуться с ним с крайне удивленным, но донельзя обрадованным выражением лица и убедить пойти в какое-нибудь тихое место. Но Эдиона не было на дороге, ведущей обратно на ярмарку. Марш побежал обратно тем же путём, которым пришёл, и едва-едва успел разглядеть бастарда, уходящего из города в сторону леса. Теперь Эдион уже не так спешил, и Марш последовал за ним на некотором расстоянии. Лес выглядел тем самым подходящим местом, где они могли бы поговорить в тишине и наедине. Эдион уходил в лес всё дальше и дальше, мимо того места, где его избили и обоссали, мимо того места, где Марш провёл ночь. Наконец, сын принца вышел на берег реки, остановился, сел на землю и вытащил из свёрнутого камзола светящуюся фиолетовым бутылку.
Марш никогда не видел ничего подобного. Эдион держал бутылку и рассматривал её, а затем повернул вверх дном и вытащил пробку. Струйка дыма метнулась к кронам деревьев, она не рассеялась, но осталась чёткой и яркой, пока не исчезла среди листвы.
Эдион выпустил ещё одну струйку дыма, но на этот раз он вдохнул её, рассмеялся и затем откинулся на землю. На протяжении долгого времени он не шевелился. Наконец, Марш подошёл к нему.
– Эдион.
Эдион не отвечал. Похоже было, будто бы он заснул.
– Ну, по крайней мере, ты не с Риганом, – рассудил Марш. Он уселся рядом с Эдионом и принялся разглядывать лицо бастарда, так похожее на лицо его отца, принца, и в то же время совершенно другое. Отчего-то оно казалось мягче.
