– Признаю, я знаю не много убийц, но я готов представить, что некоторые из них способны быть учтивыми и вежливыми.
– Ты знаешь, что я имела в виду. Он – человек чести.
– Ты настолько хорошо его знала? А если и настолько, как хорошо ты знаешь его сейчас, семнадцать, восемнадцать лет спустя?
Эрин взглянула на сына, на её лице в первый раз проступила тень сомнения.
– И я могу предположить, что многие его соратники-лорды не обрадуются тому, что на сцене появится бастард вроде меня.
– Дитя любви, не бастард.
Эдион снова закатил глаза.
– Дитя любви, – настойчиво повторила его мать. – Вот кто ты такой.
– Не для них.
Эрин потёрла лицо. Она выглядела уставшей.
– Ну? – спросил Эдион. – Что, по-твоему, я должен сделать?
– Ты хочешь встретиться со своим отцом?
– Да, хочу.
– Тогда езжай к нему. – Голос его матери звучал раздражённо. Они сидели, глядя друг на друга.
Чуть более мягким голосом Эрин продолжила:
– Я думала, что Ригану можно доверять. Но, возможно, я ошибалась, а этот слуга прав. Но кто знает?
– Марш, слуга, мог убить меня сегодня, но не сделал этого. Я ему доверяю.
– Найдутся люди, возможно даже, довольно много, кто будет против тебя. Лучше и безопаснее всего не доверять никому.
– А будешь ли ты в безопасности, мама?
Она горько усмехнулась:
– Я всего лишь мать. Я никому не интересна.
– Ты приедешь ко мне в Калидор?
– А что мне там делать? Здесь у меня своя жизнь, своё дело. Если ты останешься там, я тебя навещу, – Эрин вымучила улыбку. – Может, я найду там несколько новых покупателей.
Эдион подумал, не стоит ли ему подойти к ней и обнять, но это казалось неправильным. Они редко касались друг друга. Никогда не обнимались. Он не мог обнять её сейчас. Может быть потом, перед уходом.
– Что бы ни случилось, – произнесла Эрин, – мне бы хотелось думать, что ты меня не забудешь. Уверена, ты будешь часто писать.
Она казалась обиженной. Официальной и деловитой.
– Я буду часто писать, – заверил мать Эдион.
Они снова замолчали. Эдион не знал, как быть. Просто собрать рюкзак и уйти казалось бессердечным, но ничего другого ему не оставалось.
– А что там насчёт воровства и того, что тебя обоссали?
И внезапно ему оказалось совсем не тяжело обо всём ей рассказать.
– Я краду вещи. Всегда крал. На этот раз Стоун меня поймал. Его охранники избили и обоссали меня. Так что я пошёл в баню, чтобы помыться, и украл там бутылку с демоническим дымом.
– Что?
– Как я и говорил, у меня был насыщенный день.
– Эдион, люди, которые торгуют демоническим дымом, опасны.
– Пожалуй, тогда очень хорошо, что я уезжаю. Я спрятал дым. Однако, Стоун требует платы. Пятьдесят кронеров. Мне неудобно просить… но не могла бы ты заплатить ему? Я всё тебе верну.
– Разумеется, Эдион. Деньги не проблема. А вот воровство – да.
– Да, мне жаль. Я не горжусь этим. Но не волнуйся насчёт охотников на демонов. Они не знают, что дым у меня. А даже если и узнают, они будут искать меня и… ну, я скоро уезжаю… сегодня. Я бы не беспокоился насчёт них.
– Ты уезжаешь сегодня?
– Да. Риган может вернуться в любой момент. А вот насчёт него я беспокоюсь. Я уеду как можно быстрее. Доберусь до побережья вместе с Маршем. Через несколько дней я уже должен быть на месте. Там мы легко сможем найти корабль. Через неделю я уже встречусь с отцом. – Эдион просто говорил то, что приходило ему на ум, но последняя фраза огрела его будто обухом. Через неделю он увидит отца. Всё это казалось сном или фантазией. Это звучало совершенно нереально.
Эрин поднялась на ноги.
– Я велю Мэлу собрать тебе немного еды в дорогу. Ты не голоден? Он может что-нибудь тебе принести.
– Да. Спасибо. Я просто пойду и соберу вещи.
Эдион запнулся, думая, что сейчас самый подходящий момент обнять мать, но Эрин уже пошла звать Мэла, так что он направился в свою палатку, уселся на койку и уставился в никуда. Мэл принёс ему миску с похлёбкой, немного хлеба и стакан вина. Хотя Эдиону казалось, что он не сможет с этим справиться, он проглотил всю еду. Он понимал, что уже пора собирать вещи, но не был уверен, что конкретно ему понадобится в путешествии. Что может понадобиться человеку для встречи с отцом? Для встречи с принцем?
Он достал свою самую удобную одежду и сложил в рюкзак свои лучшие сапоги, камзол, брюки и две лучшие рубашки. Рюкзак получился не тяжёлым, так что он положил туда ещё один тёплый камзол. Не холодно ли в Калидоре? Может ли он взять больше вещей? Понесёт ли Марш его сумку? Он понятия не имел. Мать сказала, что он не может доверять никому, но Эдион верил Маршу.
Ему нравился Марш. Абаск казался честным. Было похоже, что он ещё ни разу ему не солгал. И уж точно, если бы Марш хотел убить Эдиона, у него была куча возможностей сделать это, когда он валялся в луже мочи или заснул после принятия демонического дыма. Эдион мог бы легко и сам добраться до Калидора, но разве не будет гораздо приятнее провести это путешествие в обществе красавчика Марша? И Марш может рассказать ему о принце, поведать, как вести себя при дворе, намекнуть, кто может быть его врагами. Да, Марш будет ему полезен.
Эдион чувствовал, как его переполняет энергия. Он сделал свой выбор. Он был сыном принца. И он собирался отправиться на встречу с отцом. Он забрал рюкзак и пошёл прощаться с матерью.
Они обнялись, пусть и несколько неловко. Эдион поцеловал её в щёку и взял сумку с едой и деньги, что Эрин ему дала. Он шагнул к выходу из шатра, но его мать произнесла:
– Не сюда. На тот случай, если кто-то наблюдает за нами, выйди через чёрный ход. – Она снова подошла к нему и на этот раз крепко обняла сына. – Береги себя, Эдион.
И Эдион снова поцеловал мать, запоминая аромат её духов.
– Спасибо, мама. Мы увидимся снова, но сейчас мне нужно увидеть отца.
И он вышел на прохладный ночной воздух в открытую для него Мэлом потайную дверь.
Таш
Дорнан, Питория
Таш бросила попытки достучаться до Грэвелла и вернулась к шатру Эдиона.
Она почти не сомневалась в том, что это он украл дым, но была только одна возможность в этом убедиться. Если бы только ей удалось пробраться внутрь, она смогла бы поискать пропажу. Рискованно, но главным было вернуть бутылку. Эдион дождётся – охотник найдет его в два счета. Таш вальяжно прошла мимо стражника, стоящего у входа в шатёр, а затем нырнула в сторону и принялась пробираться сквозь переплетения веревок к задней стороне палатки. Но стоило ей подобраться туда, как из низкого отверстия в ткани палатки показалась ещё одна фигура. Она тут же споткнулась об одну из веревок, выругалась, пошатнулась, перепрыгнула через вторую веревку, расхохоталась и устремилась в сторону леса.
