А затем получило гарпун в грудь.
Сила удара сшибла демона в сторону, и его огромное тело тяжело приземлилось в снег рядом с Эдионом.
«Я жив! Я всё ещё жив!»
Демон снова закричал, выдернул гарпун и попытался подняться на ноги.
– Дерьмо! Дерьмо! – Эдион пополз в сторону.
Ещё один гарпун вылетел из-за деревьев и угодил демону в живот. А затем третий гарпун воткнулся существу в грудь и опрокинул на спину. На этот раз демон не поднялся.
– Слава, блин, Богу!
Большой мужик – Грэвелл! – держа в каждой руке по гарпуну, выбежал из леса и остановился рядом с демоном, словно выжидая, не попробует ли тот подняться снова. Рядом показалась и девчонка. Она забрала у Грэвелла гарпуны, а тот вытащил из кармана куртки бутылку.
Марш шагнул к своему гарпуну, но Грэвелл спокойно произнес:
– Дотронешься до него, и ты покойник.
Марш застыл на месте. Он поглядел на Эдиона, который пытался подняться на ноги, но ноги отказывались слушаться. Он едва не умер. Он едва не умер дважды. И рядом с ним на снегу валялся демон. И – «Вот дерьмо! Вот дерьмо!» – он был всё ещё жив.
Грэвелл и девчонка склонились над демоном, словно бы ждали чего-то. Затем из пасти демона показались завитки розового дыма, которые взметнулись вверх, прямиком в подставленную Грэвеллом бутылку. Дым густел, краснел, менял цвет сначала с розового на фиолетовый, а затем с фиолетового на оранжевый. Скоро бутылка наполнилась клубящимся дымом, а из пасти демона вырывалось ещё и ещё, но ни одно облачко не миновало бутылки, словно бы она всосала в себя весь дым.
Наконец, дым побледнел, поредел и остановился. Грэвелл заткнул бутылку пробкой, поцеловал стекло и передал её девчонке. Затем вырвал один гарпун из тела демона и двинулся на Эдиона.
Таш
Северное плато, Питория
Это был настоящий кошмар. Трое мертвы, а теперь Грэвелл надвигается на Эдиона.
Марш предпринял ещё одну попытку добраться до гарпуна.
– Если попытаешься достать гарпун, то взбесишь Грэвелла ещё сильнее, – предостерегла его Таш, – мы лишь хотим вернуть обратно наш дым.
– Нет, – прорычал Грэвелл, – это не всё. Я хочу вернуть себе свой дым, а ещё – яйца этого ублюдка на тарелочке, – и он указал на Эдиона.
– Грэвелл, я видела его яйца, – произнесла Таш, – честно, не думаю, что тебе стоит из-за них переживать.
– Это не шутка, девочка. Этот парень – вор. Его нужно наказать.
Эдион успокаивающе выставил руки перед собой.
– Грэвелл, сир, мне очень жаль, что я украл ваш демонический дым. Если вы хотите убить меня, я не смогу вам помешать, но предлагаю сделать это побыстрее, потому что мне кажется, что я в любом случае умру от ужаса.
Грэвелл не шелохнулся, и Эдион продолжил самым жалобным голосом, какой Таш когда-либо слышала.
– Я знаю, что поступил плохо, и поклялся, что никогда больше не буду красть. Я изменился.
– Хочешь сказать, что ты завязал с воровством и переключился на убийства, – произнёс Грэвелл, показав на тела Холивелла и помощников шерифа.
– Мы лишь защищали себя, сир, сами мы не жестокие люди, – Эдион, трясясь, попытался подняться на ноги. – Я бы хотел исправить все неприятности, что я вам причинил.
– Возможно, если бы ты вернул нам нашу бутылку, это убедило бы Грэвелла в твоих благих намерениях, – предположила Таш.
– Бутылка в седельной сумке на спине пони.
– Какого пони? – фыркнул Грэвелл.
И правда, никакого пони не было и в помине. Таш знала, что пони был, они шли по их следам последние пять дней. Грэвелл тоже это знал, но, похоже, он вознамерился заставить Эдиона обмочить штаны.
Юноша взволнованно огляделся по сторонам.
– Должно быть, он убежал, когда началась драка. Но он вряд ли убежал далеко, – взмолился он.
– Таш, иди и найди этого пони… если он вообще существует. А я пока пригляжу за нашими двумя ворами и убийцами.
– Мы можем поискать вместе, – предложил Эдион.
– Таш может поискать. А ты можешь встать на колени и подождать.
Таш отправилась на поиски и быстро нашла следы пони, а всего через пятьдесят шагов и самого пони, тихонько трущегося о ствол низкорослого деревца. Девушка осторожно приблизилась к нему, но животное казалось скорее уставшим, чем испуганным, так что Таш немного погладила его и поговорила с ним. Бутылка с дымом нашлась в седельной сумке. Казалось, что она по-прежнему полна клубящимся фиолетовым дымом, но, судя по весу, там осталось не больше половины. Таш скорчила гримасу. Она не знала, как Грэвелл отреагирует на такую новость.
Она привела пони обратно. Эдион и Марш, вытянув руки вверх, стояли на коленях перед Грэвеллом. Грэвелл возвышался над ними словно гора, обхватив руками гарпун. Еще два торчали рядом с ним остриями в землю.
– Я нашла пони, – сообщила Таш и тут же почувствовала себя дурой, ведь это было достаточно очевидно.
– Что насчёт дыма? – спросил Грэвелл.
Таш протянула бутылку.
– Много там осталось?
– Эмм, может, половина.
– Половина? – взревел Грэвелл.
– Я использовал его, чтобы помочь Маршу. Он был ранен, – воскликнул Эдион.
– Что ты имеешь в виду, помочь Маршу?
– Дым, сэр. Я использовал его, чтобы вылечить Марша.
– Ты хоть когда-нибудь говоришь правду, мальчишка? – поинтересовался Грэвелл, замахнувшись гарпуном. Древко оружия ударило Эдиона по руке. Юноша вскрикнул от боли.
Марш поднялся было, но Грэвелл ударил его тыльной стороной руки, и Марш отлетел в сторону, из носа потекла кровь.
– Если ты ещё раз пошевелишься без разрешения, в следующий раз я использую гарпун. Давай обратно на колени.
Марш сплюнул на землю, одарил Грэвелла полным ненависти взглядом, но сделал как велено.
Таш шагнула вперёд.
– Ты не вернёшь дым, если покалечишь их.
– Может и нет, но хотя бы буду чувствовать себя лучше.
Грэвелл ткнул тупой стороной гарпуна в плечо Эдиона.
– Ты украл мой дым, заставил протащиться через половину страны и связаться с людьми шерифа. Мне нужна расплата. Пятьдесят кронеров за тот дым, что ты украл, и ещё пятьдесят сверху за мои беды.
– Мы заплатим тебе за дым, который мы использовали, и не копека больше, – отрезал Марш. – Двадцать пять кронеров.
Таш впервые в жизни услышала его голос. У парня был странный акцент, она никогда не слышала ничего подобного.
– И у тебя есть двадцать пять кронеров? Не то, чтобы я согласился, что их достаточно.
