Потянулась к стражу и теперь уже прикусывала губу ему. В поцелуе, в котором нежность смешалась с голодом, жаждой, что магнитом притягивала нас друг к другу. Наградой мне стал тихий рык, полыхнувшее в диком, алчущем взгляде возбуждение. Которое он больше не пытался сдерживать.
Меня опрокинули на кровать.
Почувствовав, как обнаженная кожа соприкоснулась с шелком простыней, я зажмурилась от удовольствия. Контрастом с прохладой ткани, в отблесках пламени отливавшей то золотом, то серебром, обжигающе горячими казались прикосновения любимых губ и рук.
Я потянулась к нему, привлекая к себе своего мужчину. Обвивая ногами его бедра, желая разделить с ним его желание, его страсть, волнами накатывающие на него, на нас.
Подалась навстречу губам, жадно припавшим к сладко ноющему полушарию. Прогнулась покорно, подвластная горячим, властно удерживавшим меня за бедра рукам. Всхлипнула от дразнящей ласки языка, не перестававшего теребить тугую горошину соска. Другую его светлость принялся неторопливо перекатывать между пальцами, посылая по всему моему телу разряды удовольствия. Яркого, острого, невозможного.
— Войди в меня, — прошептала, раскрываясь. — Скорее… Хочу тебя, — требовала, умоляла.
Желала.
Только его. Сейчас так же сильно, как в нашу первую брачную ночь. И все ночи после нее.
— Как будет угодно моей маркизе, — низкий хриплый шепот с едва уловимой смешинкой.
Запястья оказались в плену сильных пальцев. Нежно вжимая мои руки в некогда пышно взбитые подушки, Моран накрыл меня собой. Обездвиживая, подчиняя. Закусив губу, я взволнованно задержала дыхание, наслаждаясь долгожданным ощущением наполненности, единения. Каждым его проникновением. Поначалу такими томительно медленными, от которых кругом идет голова, а с губ срывается бессвязный шепот, стоны, всхлипы удовольствия.
Взгляд, затуманенный всенарастающим наслаждением, что дарили мне движения его тела, отражался в черных горящих глазах стража. Мое же тело, словно музыкальный инструмент, подхватывало его ритм, создавая единую мелодию упоения. Моран пронзал меня, постепенно ускоряясь. С каждой минутой двигался резче, быстрее, тяжело дыша, жмурясь и порыкивая от удовольствия. Пока от очередного неистового толчка, слившегося с жадным поцелуем, у меня не перехватило дыхание, а следом волной накатило всесокрушающее наслаждение.
По телу стража прошла судорога. Краем сознания, медленно уплывающего в никуда, я ощущала, как он, приникнув влажным лбом к моему лбу, горячими толчками изливается в меня, блаженно прикрыв глаза.
Вместе со мной исчезает из этого мира.
ГЛАВА 29
В последнее время я превратилась в ленивую гусеницу, медленно перемещающуюся по дому. Это в лучшем случае. А могла вообще часами не двигаться, бездельничать с рукоделием в саду или коротать время с какой-нибудь книгой, развалившись в кресле мужниного кабинета.
Вместо того чтобы тренироваться утром, оттачивая свое магическое мастерство, до полудня нежилась в постели, пребывая в состоянии легкой дремы.
Но сегодня нам с его светлостью не суждено было поваляться в кровати. А жаль. В кои-то веки у Морана выдался выходной, и я мечтала провести его с мужем, ни на секунду от него не отлипая.
Гусеница-липучка я, самая настоящая.
Заслышав неясный шум, доносящийся с первого этажа, зевнула и лениво потянулась.
— Кто бы это мог быть? — сонно оглядела спальню, не без усилия сфокусировав взгляд на спешно собирающемся супруге.
— Кажется, твои приехали, — сообщил маркиз.
Сон как рукой сняло.
— Ой!
Я тут же соскочила с кровати и тоже принялась одеваться во вчерашнее платье, мысленно благодаря Единую, что эту ночь мы провели в спальне Морана. Маменьке и близняшкам хватит бесцеремонности заявиться в мою комнату, даже не постучавшись.
Нет, я, конечно, рада видеть родных, уже успела по ним соскучиться. Да и рассказать им столько всего нужно. Но могли бы предупредить о своем визите заранее.
Наверняка опять явились всем скопом.
— Помоги мне, — позвала мужа, уже нацелившегося выйти в дверь.
И, пока Моран зашнуровывал мне платье, я расчесывала себе волосы пальцами и пыталась заплести их в более-менее приличную косу.
Все-таки камеристка из его светлости никудышная. Это раздевать он мастер, а прилично меня упаковать, чтобы перекрестье шнуровки не смотрелось косо-криво и не торчало во все стороны, как вскоре выяснилось, непосильная для де Шалона задача.
— Может, Мадлен позвать? — оглядывая результаты своих стараний, неуверенно предложил страж.
Журчание голосов маменьки и Соланж нарастало. Кажется, ее милость обо мне спрашивала. А она ой как не любит ждать.
— И так сойдет. Спасибо. — Чмокнула мужа в щеку и поспешила встречать гостей, нежданно-негаданно нагрянувших в столицу. — Мама, папа, очень рада вас видеть! Это так неожиданно, — сбежала с лестницы, чтобы утонуть в отцовских объятиях.
Потом поцеловала маменьку, щедро раздававшую направо и налево свои улыбки, и обняла Соланж.
— А где Лоиз? — огляделась, не находя вторую близняшку.
Неужели уже в моей спальне проныра, проводит ревизию драгоценностей и откладывает наиболее приглянувшиеся украшения, чтобы потом их у меня выклянчить?
На мгновение показалось, что по лицу отца пробежала тень недовольства. Баронесса же, наоборот, засияла ярче новенького, только что отчеканенного алидора. Из груди младшенькой вырвался вздох.
Не то печальный, не то завистливый.
— Она разве не с вами?
— Лоиз еще вчера должна была прибыть в Навенну. Вместе с мужем! — выложила родительница, которую распирала радость.
— Что?! — Я чуть не подавилась собственным восклицанием и, схватив Соланж за руку, потащила в гостиную.
За нами туда проследовали родители, Моран, тоже слегка шокированный, и служанка, негромко поинтересовавшаяся, желаем ли мы завтракать сейчас или чуть позже.
— Позже, — отрезала я и впилась в родительницу взглядом. — Рассказывайте!
— Последние недели за Лоиз ухаживал один представительный господин. Мы конечно же, поощряли эти ухаживания…
— Но чтобы вот так сразу замуж! Мама! Почему мне ничего не рассказали?
— Ах, все произошло так быстро! Так внезапно, — закатила глаза родительница.
А отец мрачно пояснил:
— Она сбежала. Оставив лишь записку. Когда мы ее прочли, было уже поздно: Лоиз успела выйти замуж. А на следующий день после венчания отбыла в столицу. Мы, конечно же, как узнали, сразу последовали за ней. Я даже толком не успел переговорить с его сиятельством. Украл у меня из-под носа дочь и сбежал! — раскипятился барон. — Поступок, недостойный дворянина!
