ЗНАМЕНИТЫЙ БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ СКАЗОЧНЫЙ ЦИКЛ «ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ», ЗАПИСАННЫЙ АРАБАМИ В СРЕДНИЕ ВЕКА, НА САМОМ ДЕЛЕ ВО МНОГОМ ПОВТОРЯЕТ ИСТОРИИ ИЗ ЕГИПЕТСКОГО ТЕКСТА XV В. ДО Н. Э. «ВЗЯТИЕ ЯФФЫ». ВЕРОЯТНО, ДРЕВНИЕ СКАЗКИ СОХРАНИЛИСЬ В ЕГИПТЕ ВПЛОТЬ ДО АРАБСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ И БЫЛИ ВОСПРОИЗВЕДЕНЫ АРАБСКИМИ ПИСАТЕЛЯМИ.
Лучшим примером африканской сказки, за несколько веков в полной сохранности дошедшей до российского читателя, является цикл «Сказок дядюшки Римуса» с их знаменитым Братцем Кроликом и его интеллектуальными победами над Братцем Лисом и остальной лесной компанией. Дядюшка Римус, поведавший о похождениях Братцев американскому писателю Джоэлю Харрису, был чернокожим и сохранил предания, которые его предки вывезли в XVII–XVIII вв. из Западной Африки. Именно там учёными были обнаружены и сюжеты, и исконные герои сказок – на месте понятных жителю нашей средней полосы Кролика и Лиса в Африке действуют Заяц и Гиена, а также прочие, более привычные африканцу персонажи, самыми популярными из которых являются черепаха, паук, лев, шакал, хамелеон и слон.
На протяжении пути, который сказки цикла «Гиена и Заяц» проделали от западноафриканских саванн через Северную Америку в книги и грампластинки нашего детства, сюжеты и характеры героев остались в целом неизменными. Изменился лишь культурный фон сказок – то, что делает африканский фольклор таким экзотичным, странным и подчас несколько пугающим для нашего восприятия.
Конечно, как и другие области культуры, африканские сказки весьма сложно объединять «под одну гребёнку» – у разных народов они обладают бесчисленными разновидностями отличительных характеристик. Однако мы попробуем суммировать то, что, с нашей точки зрения, объединяет сказочный жанр африканского континента, перекликается или противопоставляет его русским и европейским сказкам нашего детства.
Хорошо известно, например, что в африканских сказках о животных чаще всего напрочь отсутствует привычная нам мораль. Вывод вроде «не рой другому яму – сам в неё попадёшь» довольно резко контрастирует с деятельностью героев африканских сказок. Западноафриканский Заяц, предок Братца Кролика, столь же хитёр, как и его потомок, но абсолютно лишён понятий справедливости и благородства. Противостояние с противником здесь разрешается не умом, а исключительно коварством. При этом коварен, лжив и весьма жесток Заяц не только к противникам, но и к друзьям и даже близким родичам, которые нередко не заслужили обмана, особенно с таким трагическим финалом, как в сказке про брата и сестру Зайцев.
Брат и сестра Зайцы решили вырыть себе норы. Заяц вырыл множество выходов из норы, а Зайчиха – только один. Когда люди разожгли костёр и дым проник в заячьи норы, Заяц благополучно выскочил наружу, а Зайчиха принялась просить его о помощи. «Встань на голову, и тебе будет легче», – посоветовал Заяц. Она встала на голову, потеряла сознание и умерла. С тех пор Заяц всегда хвастался перед зверями: «Смотрите, какой я мудрый!»
В этой сказке Заяц – классический трикстер. Так в фольклористике называется ловкий пройдоха и остроумный выдумщик, любимец сказочников всего мира. Помимо французского Кота в сапогах, трикстеры известны нам и в русских сказках: это Мужик, многократно обводивший Медведя вокруг пальца с вершками и корешками, или Солдат, учивший Бабу-ягу варить кашу из топора. Только в Африке, в отличие от русских сказок, трикстер не добродушный весельчак, а настоящий злодей. На протяжении повествования, которое может включать в себя один за другим несколько эпизодов, Заяц ворует, подставляет друзей под нож, лжёт и своим, и чужим безо всякой видимой мотивации и самолично добивает попавших в беду зверей. Он варит свою подругу Газель в кипятке, вспарывает брюхо Гиппопотаму, заставляет Льва проглотить раскалённый камень (сказка детально описывает, как камень проходит сквозь тело, сжигая львиные кишки), убивает Циветту, чтобы продать её шкуру, а потом принимается грабить поля людей, пока его наконец не отловят. Но и тогда он во время казни подставляет вместо себя вождя, а после его смерти благополучно ускользает, оставляя за собой шлейф немотивированных убийств. За эти шалости ему, как правило, ничего не будет – ими сказка обычно и заканчивается, как, к примеру, эта история гвинейского народа зиало.
Гиена и Заяц были друзьями. Однажды они отправились ставить силки на мышей. Когда в силки попалось пять мышей, Заяц уговорил Гиену отдать их ему – «а завтра, когда мы поймаем больше, всё достанется тебе». Но и на другой день, и на третий повторилось то же самое. Заяц забрал себе всех мышей, засушил их, растолок в ступе, а получившийся порошок положил в коробочку. Когда они с Гиеной встретились, он потряс коробочкой, и порошок застучал «кпеке-кпеке-кпеке». Гиена спросил Зайца: «Что это у тебя за коробочка?» – «Там моя мать, – ответил Заяц. – Я её убил, высушил, растолок и вот теперь ем». Тогда Гиена отправилась домой и сказала матери: «Мама, подойди». А когда та подошла, Гиена ударила её пестом по голове, высушила, растолкла в ступе и положила в коробочку. Но коробочка звучала по-иному: «кпоко-кпоко-кпоко». «Что ты наделала?» – закричал Заяц, услышав этот звук. – «Ты убила свою мать! О горе тебе!» И убежал, а Гиена погналась за ним. С тех пор Гиена и Заяц больше не дружат.
В других регионах континента западноафриканскому Зайцу соответствуют шакал, паук, черепаха или богомол, но трикстер при этом везде остаётся злодеем, и его приёмы ничуть не изменяются. Кое-где, например в Восточной Африке, место хитрого зверя занял даже человек – это знаменитый Банаваси, как на суахили называют Абу-Нуваса, известного в Северной Африке поэта VIII в. Став героем сказок, он заменил собой другого арабского героя Джуху, которого в Средней Азии называют Ходжой Насреддином. Только в отличие от последнего, друга всех бедняков и спасителя угнетённых, Банаваси, как и его коллега Заяц, всем вокруг обычно приносит только горе. Африканцы же неизменно встречают рассказы о таких неоднозначных проделках с юмором. Обман – это добродетель, показатель изощрённого ума, во всех случаях виновным воспринимается не обманщик, а его жертва, ведь она страдает от собственной глупости. Некоторые западные исследователи считают, что сказки о трикстере отражают подспудный протест маленького человека против социальной иерархии, слабого против сильного: в честном бою победить надменного богача, жестокого вождя или колдуна нельзя, но их можно и нужно перехитрить, отомстив за унижение и неравенство в общине.
Новые сказки о трикстерах продолжают появляться и в современной Африке. В одной из сказок готтентотов Южной Африки, например, шакал успешно обманывает белого миссионера. А несколько лет назад в Гвинее автором этих строк был записан следующий, вполне современный сюжет.
Однажды чернокожая девушка полюбила белого мужчину. Он ласкал её и ласкал, пока жил здесь, в Африке. Потом она спросила его: «Когда же мы поженимся?» И он сказал: «Приходи завтра на пристань в полдень, вот там мы и поженимся». Она пришла и увидела, как в океан уходит большой белый корабль, а на борту стоит её белый мужчина, машет ей рукой и смеётся. Как же она плакала!
При последних словах все без исключения африканцы, присутствовавшие при рассказе (все они были мужского пола), одобрительно засмеялись.
