«Надо признать и для справедливого человека: всё равно, постигнет ли его нищета, болезни или что иное из того, что считается злом, всё это в конце концов будет ему во благо при жизни и после смерти».
Документ № 17
Эдикт Ашоки (ок. 250 г. до н. э.)
• первое объединение Индии
• империя, основанная на нравственных принципах
• экология, права человека и отказ от войны
• буддизм – мировая религия
Прогресс человечества многим из нас представляется как безостановочное движение вперёд, как бесконечная спираль, идущая вверх от каменного топора к бескнопочному смартфону. Тем удивительнее обнаруживать, что в истории человечества случались откаты назад, эпохи деградации экономики и культуры, когда человек забывал достижения науки и техники и возвращался на сотни лет вспять – подчас в полупервобытное состояние. Чтобы затем, как второгодник, проходить заново тот же курс. Древним грекам пришлось вторично изобретать письменность после того, как они напрочь забыли первую. Европейцы, строившие в XV в. мощёные дороги, с удивлением обнаруживали давно заросшие и заброшенные магистрали, построенные римлянами тысячелетием ранее. Великий индийский правитель Ашока придумал экологию, свободу вероисповедания и институт правозащитников, не подозревая, что эти нововведения пригодятся человечеству только через две с лишним тысячи лет.
В 1837 г. сотрудник монетного двора в Калькутте Джеймс Принсеп совершил революцию в изучении Древней Индии, сумев прочесть всего две буквы в надписи на каменной ограде пагоды в городке Санчи. Вскоре эти две буквы позволили ему расшифровать весь алфавит письма брахми и открыть миру эдикты царя Ашоки. Каменные стелы, плиты и колонны с такими надписями на древних языках Индии (пракритах) были известны по всей стране, но оказались исполненными в едином стиле, с одинаковыми формулами. Оказалось, что Ашока, правитель государства Маурьев ок. 273–232 гг. до н. э., сумел первым в истории объединить почти всю Индию – от афганских гор до Гималаев. После его смерти соединить разрозненные княжества Индийского субконтинента в единую державу удастся только в XIX в. англичанам, и даже сегодняшняя Индия заметно уступает по площади державе Ашоки.
Объединение страны проводилось старыми испытанными средствами: через завоевания и массовые убийства. В одной из своих надписей император рапортует, что поход на государство Калинга, совершённый им ок. 260 г. до н. э., привёл к гибели ста тысяч человек и изгнанию ещё ста пятидесяти тысяч. Однако этот результат навсегда перевернул душу молодого правителя: ужаснувшись количеству жертв, «любимец богов» Ашока стал
«печален с тех пор, как завоевал Калингу. Ибо неизбежно захват ещё не покорённой страны сопровождается убийством, гибелью или угоном людей. И от этого терзают любимца богов печаль, горестные и тяжелые мысли».
Этот эдикт стал настоящей революцией сознания. Казалось бы, Ашока был продуктом своего времени, и сколько таких древних владык – и до него, и после – выбивали на камне, папирусе или бумаге хвалебные надписи в честь своих побед и завоеваний, похваляясь числом убитых и пленённых врагов. Но никого из них – от Рамзеса II через Чингисхана и до Наполеона с Гитлером – не посещали «печаль и горестные мысли» по поводу противников, из черепов которых некоторые из них любили складывать пирамиды. Политика цинична и жестока испокон веков, и для любого властителя человеческая жизнь тысячелетиями не стоила ни гроша. Ашока стал единственным в мировой истории императором, отказавшимся от расширения своей власти ради сохранения жизни не только своих, но и чужих подданных.
Размер крупнейших государств в истории Индии
Вместо империи, основанной на силе, царь постановил создать империю добродетели – уникальное государство, не имевшее с тех пор аналогов на Земле. Знаменем Ашоки стало понятие Дхармы – мирового социального порядка, где правят доброта, снисхождение к заблудшим, справедливость и гармония власти с обществом (много позже эти идеи переродятся в идеологию Махатмы Ганди, (см. Документ № 81). Император ежегодно проводил амнистии для преступников и миловал осуждённых на смерть по ходатайству их родственников, защищал вдов и опекал сирот. Он ввёл специальную должность инспектора по защите прав человека – такие чиновники курсировали по регионам страны, проверяя местных губернаторов, которые уже в те времена, видимо, были порядочным жульём. Кроме того, Ашока стал первым в мире борцом за экологию: в его эдиктах содержатся запреты сжигать леса под посевы и охотиться на диких зверей. Ради последнего царь даже сократил рацион своей столовой: теперь вместо сотен зверей там умерщвлялись лишь пара павлинов и одна антилопа в день, «да и эта антилопа не всегда».
«Вдоль дорог я приказал посадить деревья “ниггоха”. Они будут давать тень для скота и людей. А также я велел насадить манговые рощи. На расстоянии половины коса друг от друга я приказал вырыть колодцы и устроить места для отдыха. Повсюду я приказал сделать навесы для питьевой воды ради довольства скота и людей».
Хотя «скот» в эдикте идёт первым, для людей Ашока делал всё же значительно больше. В его государстве царила веротерпимость, которой позавидовали бы даже в сегодняшних западных демократиях: «следует восхвалять чужие вероучения по каждому поводу». Сам Ашока при этом был убеждённым буддистом, строил ступы и медитировал под деревом Бодхи, где ещё незадолго до него (всего за каких-то два столетия) сиживал сам Будда. Несомненно, что Ашока сделал для всемирного распространения буддизма больше, чем любой другой правитель – во многом благодаря ему буддизм превратился в мировую религию. Завоевание мира посредством идеологии, а не оружия было его идеалом (задолго до Коммунистического Интернационала или пропаганды «американского образа жизни») – несколько каменных эдиктов на территории Пакистана и Афганистана написаны на греческом и арамейском языках, специально для граждан ближневосточного и античного мира.
«Ведь не могу я утолить свою жажду действовать и решать дела. Ибо считаю я своим долгом благо всего мира… Нет ведь более важного дела, чем благо всего мира. И что бы я ни предпринимал – всё ради того, чтобы достичь освобождения от долга перед живыми существами».
Читать такое сегодня просто удивительно. С такими либеральными воззрениями Ашока мог бы стать прекрасным главой государства в нашем XXI веке. Но ему выдалось родиться значительно раньше, когда идеи Дхармы не могли просуществовать долго в мире деспотов и рабов. Буддийские легенды (аваданы) говорят, что незадолго до смерти Ашока раздал всю казну монастырям, а то и вовсе принял монашество, и его государством завладели более прагматичные родственники. Спустя всего полвека после смерти царя-пацифиста его империя распалась, оставив после себя лишь 150 каменных стел, наскальных надписей и колонн, одна из которых сегодня является государственным гербом Индии. А мы, наслаждаясь гражданскими свободами, посещая заповедники дикой природы или просто сидя на лавочке в городском парке, давно забыли, что эти прелести жизни для нас когда-то выбил на камне индийский царь Ашока.
