«Все люди – мои дети. Как детям желаю я, дабы обрели они благо и счастье в этом мире и в ином…»
Документ № 18
Словарь Эръя (ок. 250 г. до н. э.)
• первый толковый словарь и первая энциклопедия
• фундамент китайской письменности и филологии
Загадка феноменальной живучести китайского письма волнует умы западных учёных уже не первое столетие (сами китайцы ничуть не взволнованы). В самом деле: четыре великих письменности Древнего мира – египетская, шумерская, хеттская и китайская – были иероглифическими, одинаково сложными для исполнения, понимания и заучивания. Однако три из них вымерли без остатка, не устояв перед победным шествием алфавита, а китайская иероглифика успешно справилась и с модой на западную культуру XIX в., и с коммунистическими экспериментами XX в., и с Интернетом XXI в. тоже справляется неплохо. Если считать население Японии, Тайваня и Южной Кореи, где китайские иероглифы также в ходу, то количество людей, ежедневно использующих иероглифику, достигнет 1,6 млрд. – это каждый пятый житель Земли. Документом, сыгравшим важнейшую роль в этом тысячелетнем триумфе иероглифа, стала книга «Эръя» – первая в мире энциклопедия, толковый словарь языка и практический курс самой удивительной письменности на свете.
Помимо редкой консервативности китайской культурной традиции, имеются и вполне прагматичные причины успешного выживания иероглифов. Китайский язык принадлежит к изолирующему типу – то есть слова в нём состоят из односложного корня (или сочетания двух-трёх корней, как в слове «чжун-го», «Срединное государство», как на родном языке зовётся Китай) и не изменяются, в отличие от русского. В одном иероглифе заключён один корень, и это простейшее уравнение составляет суть китайской письменности. Один слог – одно слово – один иероглиф, и нет нужды в разбивке слов на звуки, так что и алфавит не пригодится. Помимо этого, диалекты китайского языка различных областей страны разнятся примерно так же сильно, как русский, немецкий и итальянский языки, и если бы не иероглифы, для чтения которых не нужно знать их звучание, то житель провинции Хубэй не смог бы прочесть центральную газету Компартии Китая «Жэньминь жибао», а этого допустить никак нельзя.
Словарь «Эръя» (буквальный перевод «Приближение к правильному») был оформлен в III в. до н. э. для кодификации иероглифов, некоторые из которых уже тогда считались устаревшими. В то время, как и сейчас, китайское письмо использовало около 6–7 тыс. знаков (эту информацию я использую как беспроигрышный аргумент в споре с собственными детьми, не желающими зубрить английский алфавит). Разумеется, такое количество иероглифов, некоторые из которых состояли из 60 и более линий, нуждались в записи и объяснении. Однако составители «Эръя» пошли дальше и создали полноценную энциклопедию, в 19 разделах которой присутствуют названия зверей и птиц, деревьев и трав, гор и небесных тел, посуды и продуктов питания, климатических явлений и видов жертвоприношений, глаголы и прилагательные – всё это вместе с разъяснениями. Последняя секция описывает домашних животных (в т. ч. кур), которые зверьми и птицами ни в коем случае не считались.
Несколько томов словаря Эръя
Детальность работы поражает воображение. Например, в словаре приводится гигантское количество терминов родства по отцу и матери, в т. ч. наименования потомков вплоть до восьмого колена (на заметку изучающим китайский язык – это 云孙 «юньсунь», или прапрапрапрапраправнук). Есть также «второстепенные жёны отца мужа» – почему-то этот термин кажется мне самым грустным. А среди домашних животных наряду с «коровой с длинным туловищем», «бараном с жёлтым брюхом» и «собакой с большой пастью» каким-то чудом затесалась зверюга по имени «бо», похожая на лошадь и пожирающая тигров и леопардов. К сожалению или к счастью, до наших дней этот милый домашний питомец не дожил.
О том, каков был словарный запас образованного китайца того времени, свидетельствуют хотя бы тот факт, что под словом «большой, великий» словарь перечисляет 39 различных иероглифов. «Имён много, а суть одна», – флегматично замечает автор. Огромное количество терминов и сложный язык – единственное оправдание того удивительного факта, что «Эръя» до сих пор не переведён полностью ни на основные европейские языки, ни на русский.
«Жертвоприношение небу называют «фаньчай».
Жертвоприношение земле называют «имай».
Жертвоприношение горам называют «гуйсюань».
Жертвоприношение реке называют «фучэнь».
Жертвоприношение звездам называют «бу».
Жертвоприношение ветру называют «чжэ».
Человечество всегда стремилось к систематизации знаний. Уже в древнем Междуречье и Египте предпринимались попытки составления двуязычных списков слов или словарей терминов. Однако безымянный автор «Эръя» (традиция подозревает, что к словарю приложил руку сам Конфуций, хотя подтверждений тому нет) первым в истории использовал принцип энциклопедии – не просто отразить значение и правописание термина, но и объяснить его доступным языком. В этом секрет его многовековой популярности.
В эпоху династии Цинь в III в. до н. э. «Эръя» был уничтожен шизофреничным императором Ши-хуанди, который считал, что история должна начинаться с него, а до него была только «тьма над бездною». Однако рукописи не горят, и особенно в Китае, где без прошлого нет настоящего: уже вскоре после смерти Ши-хуанди словарь был восстановлен, со временем к нему добавились многочисленные комментарии. Он стал одной из тринадцати канонических книг конфуцианской культуры. По сути, вся китайская наука о языке была на самом деле наукой об иероглифах, их классификации, истории, значениях и правописании. Благодаря «Эръя» китайское письмо приобрело тот вид, который имеет по сей день, распространилось по всей Восточной Азии, от Туркестана до Вьетнама, и продолжает жить и развиваться. Спустя много веков после создания словаря под его влиянием создавались сотни новых иероглифов в Китае, Корее и Японии.
Один из сложнейших китайских иероглифов: «Звук лапши, падающей на кухонный стол при приготовлении»
В Европе словари начнут писать только в VII в. («Эпинальский кодекс»), спустя тысячелетие после «Эръя», а в России к этой идее пришли ещё спустя пятьсот лет. Когда в XVIII столетии француз Дени Дидро хвастался объёмом своей «Энциклопедии, или толкового словаря наук, искусств и ремёсел» (см. Документ № 63), он и не подозревал, что его изобретению уже две тысячи лет, и что в Китае за триста лет до этого был издан «Свод эпохи Юнлэ», который даже сегодня остаётся крупнейшей бумажной энциклопедией в мире. Этот и другие труды, позволившие зданию китайской культуры выстоять и вырасти, вряд ли были бы возможны без фундамента, созданного словарём «Эръя». Сегодня, спустя двадцать три века после его создания, в толковом словаре современного китайского языка 70 % иероглифов «Эръя» сохранились без особых изменений.
