Последствия для мира окажутся ещё более значительными. Эпоха Великих открытий принесёт Европе не только мускатный орех и корицу, но и мировое доминирование. А Каталонский атлас ляжет на вечное хранение в Национальную библиотеку Франции, где на его страницах из овечьей кожи можно и сегодня увидеть зарю современного мира.
Документ № 41
Майнцская индульгенция (1454 г.)
• первый в мире датированный печатный документ
• революция в информационных технологиях
22 октября 1454 г. на тихой улочке немецкого Эрфурта безвестный священник продавал прощение грехов – тогда это было в порядке вещей, как сейчас продажа сим-карт на площади Белорусского вокзала. Один из листков пергамена был продан некой Маргарите Кремер, которая ушла домой безгрешной и счастливой, так и не узнав никогда о своей роли в истории. А между тем в этот день и в этом месте свершилась мировая революция в истории информационных технологий: потому что фрау Кремер держала в руках самый ранний из дошедших до нас печатных документов.
Индульгенции, во множестве продававшиеся тогда в городах Европы, призывали граждан жертвовать средства на борьбу с неверными. Христианский мир был тогда объят ужасом от известия о захвате Константинополя турками (в документе они названы на древнегреческий манер «тевкрами»), и король Кипра умолил папу римского запустить по Европе небольшой фандрайзинг ради спасения своего королевства:
Святейший во Христе и господин наш Николай, божественным изволением Папа Пятый, охваченный милостию и единоверцам короля Кипра против невеоных врагов Креста Христова – тевкров и сарацинов, всем верным Христу… кто, начиная с 1 мая 1452 года, для защиты католической веры и означенного короля, со своих средств или имений пожертвует… дарует отпущение грехов и совершенное здравие.
Однако, в отличие от Маргариты Кремер и сына её Иоганна, чьи имена вписаны в этот исторический документ, нас с вами в нём интересует не «совершенное здравие» и вообще не содержимое, а форма. Ведь индульгенция эта вышла из-под первого в мире печатного станка Иоганна Гутенберга, жителя германского города Майнца и известного автора многочисленных стартапов своего времени.
Сперва Иоганн планировал сделать состояние на изготовлении металлических сувенирных значков, которые продавались посетителям собора в Аахене. И хотя бизнес на паломниках не сложился, технология наборного шрифта могла прийти в голову изобретателю именно тогда. В 1450 г. Гутенберг одолжил у майнцского ювелира Иоганна Фуста гигантскую по тем временам сумму в 800 гульденов для строительства печатной мастерской. Для сравнения – усадьба в центре Майнца стоила примерно 100 гульденов, на окраине можно было купить дом за десятку. Впрочем, и слово тогда ценилось повыше нынешнего: хорошая рукописная Библия с картинками стоила в Германии те же 100 гульденов, что и хороший дом. Таким образом, продажа всего 8 экземпляров печатных книг могла бы окупить Фусту все инвестиции.
Майнцская индульгенция
Как раз Библию и задумал напечатать Гутенберг. Однако, как посчитали современные учёные, для набора текста и печати книги требовалось не меньше трёх лет, так что очень скоро первопечатник залез по уши в долги, одолжив у Фуста ещё 800 гульденов. Всё приходилось делать с нуля: пока Гутенберг торговался с кредитором, двадцать его перепачканных кляксами подмастерий в клубах дыма и проклятий экспериментировали с цветом и консистенцией чернил, видами бумаги и отливкой литер из разных металлов. Уникальный сплав, разработанный в его лаборатории (свинец, олово, сурьма, щепотка висмута, перемешать, дать остыть), не деформировался при прессовке, но при этом легко плавился – он и поныне используется в типографиях. А изготовление около 100 тысяч литер для печати 290 знаков потребовало не только техники, но и дизайна, чтобы соответствовать элегантному шрифту рукописей того времени. Первая Библия вышла из-под пресса, вероятно, в начале 1455 года, когда папский посол в Вене впервые упомянул её в своём письме в Ватикан. Новинка сразу стала модной сенсацией:
«О человеке этом чудесном, что я видел во Франкфурте, не писали мне ничего, кроме правды. Библии я не видел целиком, лишь тетради из нескольких книг, и буквы их аккуратнейшие и правильнейшие, ничуть не сложные, так что Ваша честь без труда и без очков прочтёт их».
Но ещё до выхода Библии в свет именно святая католическая церковь принесла первому издательству в мире спасение от банкротства. Индульгенции, продажей которых Ватикан активно увеличивал доходную часть своего бюджета ещё с XIV в., в Германии продавались десятками тысяч, но и производство их было дорогостоящим – хороший писец мог изготовить за день лишь одно отпущение. Печатный станок медленно делал книги, но идеально подходил для изготовления коротких текстов – некий твиттер своего времени. Он стал для церкви настоящим конвейером для прощения грехов, и у Гутенберга появился первый крупный заказ. Не менее 20 тысяч индульгенций было изготовлено в его мастерской в 1454–1455 гг., так что король Кипра был на этот раз спасён, а мир узнал ценность печатного слова.
После появления письма (см. Документ № 1) и изобретения алфавита (см. Документ № 6) наборный шрифт стал третьей революцией в сфере распространения информации. Вообще-то идею печати оттисков на бумаге придумали ещё за несколько веков до Гутенберга в Китае – с её помощью выпускали, например, бумажные деньги (см. Документ № 30). Первая книга, напечатанная методом ксилографии, то есть оттиска с деревянных гравюр, была издана в Корее ещё в VIII в. Ксилографию использовали и в средневековой Европе, но из-за своей сложности массовым этот метод стать не мог. Последствия же изобретения Гутенберга уже в первые полвека изменили Европу, а вскоре изменят и весь мир. Печатная технология распространилась настолько молниеносно, что учёные из разных европейских стран, в т. ч. Нидерландов и Италии, по сей день оспаривают первенство в этом изобретении. Ученики Гутенберга открыли свои типографии уже через пару лет, технология быстро совершенствовалась и дешевела. Распространение бумаги взамен пергамента (последний делался из телячьих шкур) ещё более облегчило процесс. К 1500 году 1100 издательств Европы выпустят около 30 тысяч книг общим тиражом 15 миллионов копий. Без печатной продукции мир станет невозможен, а технология Гутенберга в общих чертах останется прежней и в XXI веке.
По иронии судьбы, католической церкви печать принесёт и грандиозный доход, и не менее грандиозное крушение. Злоупотребление продажами индульгенций уже в начале следующего XVI столетия станет поводом для ещё одной общеевропейской революции – протестантской Реформации (см. Документ № 47). В 1563 г. торговля отпущением грехов будет официально запрещена в католических землях (в православной церкви сохранится вплоть до середины XX в.), но своё влияние на умы церковь уже не сможет вернуть никогда.
А сам Гутенберг, первопроходец и автор величайшего изобретения своего века, так и не сумеет разбогатеть. Уже в следующем, 1455 году, после выхода в свет его эпохальной Библии – первой печатной книги Европы, он разорится и по решению суда вынужден будет отдать всю мастерскую своему кредитору Фусту. Он попробует начать дело снова и выпустит ещё несколько книг, но слава и почёт часто догоняют подлинно великих людей только после смерти. Сегодня мемориалов в честь Гутенберга на свете не перечесть, да за ними и не нужно далеко ходить. Памятником его гению, пусть и недостойным, является и книга, которую вы держите в руках. Одна из бесчисленного множества книг, напечатанных по методу Иоганна Гутенберга с того памятного дня 22 октября 1454 года.
