«Должно учить христиан: если они не обладают достатком, им вменяется в обязанность оставлять необходимое в своём доме и ни в коем случае не тратить достояние на индульгенции».
Очень скоро накопление и инвестиции станут новым символом веры Северной Европы, сделав её локомотивом развития всей европейской цивилизации. Как только станет понятно, что святая церковь не может справиться с одним-единственным монахом, свою Реформацию начнут короли Дании, Швеции, Англии, реквизируя папские земли и имущество. Германские князья прекратят выплату церковной десятины Риму, а гроссмейстер Тевтонского ордена, самый верный солдат папского крестового воинства, объявит независимость, переименуется в герцога Прусского и не заплатит больше папе ни шиллинга.
Ну а что будет дальше – известно. Пламя виттенбергского костра разожжёт религиозные войны, самая жестокая из которых станет Тридцатилетней и выкосит треть населения Германии. Пламя костра, в котором сгорело могущество средневековой церкви, запустит эпоху грандиозных революций, известную как Новое время, и с каждой новой революцией (Нидерланды, Англия, Франция, далее везде) человек будет всё более утверждать свою свободу и свои права. Кульминацией этих революций станет наша, русская – разумеется, самая бессмысленная и беспощадная.
Документ № 48
Сказание о князьях Владимирских (ок. 1520 г.)
• Москва – Третий Рим
• обоснование русской исключительности
• рождение царства
Сегодняшняя Россия как никогда претендует на свою исключительность. И власть, и миллионы её жителей полагают, что именно святая Русь осталась последней крепостью духовности, нравственности, добра и справедливости в этом мире религиозных войн, господства чистогана и половой распущенности. России суждено стать спасителем мира от всего этого ужаса, и ей это уже в привычку. Русский народ спасает мир от халифата в Сирии, как всегда спасал его от всякой чумы: Батыева нашествия, Наполеона, Гитлера, ядерной войны. Россия несёт миру свет и добро, и плохо будет тому, кто встанет на пути гусениц её танков.
Эта идеология родилась пять столетий назад, когда бурный рост территории и политического могущества Московского государства породил столь же бурные поиски легитимности российского величия. Царство не может происходить от дворника. Великому государю стыдно возводить свой род к кое-какому племенному вождю, который жил в ладье и спал на земле, подложив седло под голову. Любой мощной династии требуется знаменитый предок, и первым об этом задумался великий государь Иван III (правил в 1462–1505).
При Иване и его сыне Василии III в России оформляется концепция «Третьего Рима» – богоизбранного христианского царства, претендующего на законную власть в православной Вселенной. Анонимное «Сказание о князьях Владимирских» стало одним из столпов этой доктрины: его автор популярно объяснил московским Рюриковичам, что происходят они от императоров и мировых владык.
«Воевода новгородьцкий именемъ Гостомыслъ скончеваетъ свое житье и созва вся владелца Новагорода и рече имъ: «О мужие новгородьстии, советъ даю вамъ азъ, яко да пошлете в Прусьскую землю мужа мудры и призовите от тамо сущих родов к себе владелца». Они же шедше в Прусьскую землю и обретоша тамо некоего князя именемъ Рюрика, суща от рода римъскаго Августа царя».
Согласно изложенной легенде, император Август (которого текст походя делает родным братом Юлия Цезаря, хотя был он ему пасынком), отправил своего родственника Пруса (этого вообще неясно откуда взяли) управлять Прибалтикой, и от этого Пруса произошли Рюриковичи. Дальше – больше. Проходят века, и византийский император Константин Мономах (правил в 1042–1055 гг.) в какой-то момент понимает, что Русь заслуживает своего царя – не ниже титулом, чем сам Константин. Император отправляет великому князю киевскому Владимиру Всеволодовичу знаки царского достоинства, снимая с себя буквально последнее:
«От своея же выя снемлет животворящий крестъ от самого животворящаго древа, на немъже распятся владыка Христос. Снемлет же от своея главы венець царьский [шапка Мономаха] и поставляет его на блюдѣ злате. Повелеваетъ же принести крабьицу [шкатулку или кубок] сердоликову… и ожерелье, иже на плещу своею ношаше, и чепь [цепь] от злата аравьска исковану, и ины многи дары царьскиа. … И посла их к великому князю Владимиру Вселодичю… И от того времени княз великий Владимир Всеволодичь наречеся Манамах, царь великиа Русия».
Бывают эпохи, когда основным принципом изучения истории является не достоверность, а «национальные интересы», то есть интересы власти – это был как раз такой случай. Автора «Сказания» не смущали ни сказочность излагаемых событий, ни отсутствие каких-либо исторических сведений о Прусе и о дарах Константина, ни татарское происхождение шапки Мономаха, ни даже тот факт, что император Константин умер, когда Владимиру Всеволодовичу не исполнилось ещё и двух лет. Короче, оба они здорово удивились бы, прочтя этот текст.
Зато момент его появления оказался весьма подходящим для претензий Москвы на вселенскую власть от Рима и Византии. В 1453 г. Византийская империя, которую христианская Русь всегда считала своей духовной матерью, была уничтожена турками, и московские князья Василий Тёмный и его сын Иван III впервые принялись робко именовать себя царями (хотя официально венчается на царство только их (пра)внук Иван Грозный в 1547 г.). Вскоре Иван Васильевич взял в жёны племянницу последнего византийского императора Софью Палеолог, заявив таким образом о преемственности императорской власти. А в 1480 г. Москва окончательно прекратила признавать власть ордынского хана, которого на Руси также именовали царём. В глазах всего русского народа царский трон окончательно освободился, и эту вакансию с удовольствием занял великий князь Московский. Как ни странно, Запад вовсю поддержал царские замашки московских князей, пытаясь тем самым стравить Москву с турками и отвлечь последних от завоеваний в Европе.
Отрывок из «Сказания» на Мономаховом троне в Успенском соборе Кремля
Концепцию богоизбранности и исключительности России окончательно оформил монах Филофей Псковский, красиво подавший её в письмах великому князю Василию III и его псковскому наместнику. Филофей придумал гениальную доктрину «трёх Римов», трёх мировых империй (имеются в виду не собственно города, а государства): первый Рим пал под ударами германцев, второй – Константинополь – захватили турки, и по праву наследования власти Константина Мономаха Третьим Римом становится Москва. Чеканная формула Филофея станет вечным знаменем русского экспансионизма:
«Вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя…: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти… Рим – весь мир».
Письма Филофея наряду со «Сказанием о князьях Владимирских» лягут в основу русской государственности. Двуглавый орёл, известный символ власти как в Византии, так и в Золотой Орде, станет гербом государства, претендующего на власть во всех частях света. Вскоре Москва объявит о претензиях на главенство в православном мире: в 1589 г. здесь будет помазан первый патриарх всея Руси, и его византийский коллега лично подпишет признание Москвы Третьим Римом, передавая символическую вселенскую власть от Римской империи Российскому царству. Теми, для кого лишь одна православная вера является истинной, русский царь будет восприниматься как единственный избранный богом владыка мира, покровитель всех «настоящих» христиан. Эти мессианские идеи чрезвычайно укрепятся в русской культуре и народном сознании, особенно после победы над Наполеоном в 1812 году. В советскую эпоху «Третий Рим» поменяет риторику, но лишь незначительно – «истинный крест» сменится на «дело мира», но нести его народам Иосиф Сталин будет столь же активно, как и Иван III.
