Символом первой в мире (но не самой высокой) финансовой пирамиды стала акция Миссисипской компании, которую придумал и воздвиг шотландский экономист Джон Ло. Явившись в Париж в 1716 г., он предложил французской монархии остроумный выход из долгов, в которых Францию утопил долгий век Людовика XIV (1643–1715). Расходы на блистательный версальский двор «короля-солнца» превышали половину госбюджета, а долги короны достигли астрономических высот. Ло придумал остроумный выход – создание Центробанка, который начнёт выпуск бумажных денег и своими операциями позволит уменьшить королевские долги. В числе таких операций основной расчёт был сделан на компанию по колонизации французских земель на реке Миссисипи, основанную незадолго до этого.
Купоны к акции Миссисипской компании, 1717 г.
График фьючерсных и опционных цен на луковицы в ходе «Тюльпаномании», 1635–1637 гг.
Эти земли, названные Луизианой в честь Людовика XIV, – настоящий рай земной. Могучая река выносит из подземных жил золотой песок. Драгоценные камни искрятся под ногами первопроходца. Серебряные слитки можно выкапывать из земли буквально лопатой. Индейцы, эти слабоумные дети природы, балуются алмазами величиной с кулак как шариками для игры в петанк. Скоро богатыми станут все.
Именно так рекламная кампания, запущенная Джоном Ло, описывала Луизиану, и нацию охватила эйфория. Тысячи людей устремились в офис Миссисипской компании (вскоре переименованную в Компанию Запада) на парижской улице Кенкампуа, чтобы приобрести заветную акцию. Вот эта акция за номером 4922, без лишних слов:
«Носитель настоящего билета является собственником одной акции Компании Запада. В Париже сего 19 сентября 1717 года».
Деньги от продажи акций потекли в бюджет рекой – разумеется, за вычетом ручейка, впадавшего в карман Джона Ло. На радостях регент королевства Филипп Орлеанский (тоже член Совета директоров Миссисипской компании) передал Ло исключительное право торговли со всеми заморскими странами, включая Индию, Китай и Южную Америку. В ответ Джон Ло подарил Филиппу город, основанный в его честь в 1718 г., – Новый Орлеан, однако других подарков регент не дождётся. Дело в том, что в Луизиане не оказалось ни золота, ни серебра, ни алмазов, даже самых маленьких. Колонистов тоже не хватало, так что в Америку пришлось насильно переселять воров и проституток. Акции не были обеспечены ничем, и Ло прекрасно знал это.
Но ажиотаж было уже не остановить. В 1719 г. на новый выпуск 50 тыс. акций было подано в семь раз больше заявок. Улица Кенкампуа превратилась в стихийную биржу: люди покупали и продавали миссисипские акции друг другу, в одной толпе толкались локтями маркизы и буржуа, горожанки и герцогини. Безвестный обладатель акции № 4922 мог ликовать: её стоимость с 500 ливров повысилась уже до 5000, а спрос всё не ослабевал. Сапожники сдавали свои каморки за такую ежедневную плату, на которую могли безбедно жить целый месяц, а легенда того времени описывает нищего попрошайку-горбуна, подставлявшего свою спину для оформления сделок и сделавшего на этом состояние.
Проблема была ещё и в том, что одновременно с выпуском акций активно продолжалась печать бумажных денег, об обеспечении которых правительство как-то не задумывалось. В результате пирамида становилась ступенчатой, как у фараона Джосера, что устойчивей её не делало. Парламент постоянно предостерегал регента, что рано или поздно всё рванёт, но Филипп Орлеанский не имел ни малейшего представления о финансовой системе, а Джон Ло, к тому времени уже министр финансов королевства, прекрасно понимал, что катастрофа неизбежна, вопрос лишь в том, когда прозвенит звонок.
Звонок прозвенел в начале 1720 года. Один из аристократов вздумал продать все свои акции (возможно, акция № 4922 тоже была среди них), а вырученные банкноты привёз в банк Джона Ло, чтобы обменять на золото. Деньги ему поменяли – золото он увозил домой на четырёх подводах, но на этом запасы миссисипского Эльдорадо закончились. После этого указом регента золотые монеты вообще запрещались к употреблению и хранению.
Великая Французская революция имела все шансы начаться уже на следующий день. Раз за бумажные деньги больше нельзя было получить золота, их ценность в глазах общества опустилась ниже уровня воды в Сене. Рост акций (на пике они стоили по 15 000 ливров) сменился стремительным пике – веры в богатства Луизианы больше ни у кого не осталось. К началу 1721 г. стоимость акции вернулась к 500 ливрам, завершив полный круг, в продолжение которого десятки тысяч людей оказались разорёнными.
Пузырь лопнул оглушительно. Долг страны превысил 3 млрд. ливров. Инфляция французского ливра превысила 100 % в год. Перед зданием мэрии горели костры из банкнот первого в мире Центробанка. Парижане штурмовали банк и забрасывали камнями министерские кареты. Джон Ло суетливо паковал нажитое состояние, чтобы отправиться в Венецию, на заслуженный отдых. Спокойными в этот период оставались только индейцы Луизианы: в своих шалашах на берегу Миссисипи они покуривали табак и не представляли, сколь дорогой стала на короткое время их земля и какие страсти она вызвала где-то далеко за океаном.
История Миссисипской компании никого и ничему не научит. За ней последуют английская Компания Южных Морей (1721), хлопковый кризис в США (1837), афёра международных почтовых купонов (1919), биржевой крах Нью-Йорка (1929), японский пузырь в недвижимости (1990), «революция вкладчиков» в Албании (1997), муравьиные фермы Ван Фэна в Китае (1999) и катастрофа интернет-компаний «доткомов» (2000) – это только самые весёлые истории. Россия не будет отставать от мировых трендов и внесёт в историю финансовых помешательств свои полтора миллиарда долларов, потерянных гражданами на афёре МММ. А социологи, историки и психологи будут изучать массовое поведение, надеясь, что когда-нибудь история Джона Ло научит людей избегать акций Миссисипских компаний.
Документ № 62
Кондиции Анны Иоанновны (1730 г.)
• первая попытка ограничения самодержавия в России
• проект первой российской конституции
В истории каждого народа можно найти моменты перепутья, когда он оказывается в ситуации неизбежного выбора своей судьбы. Причём не на пять или десять лет, а на века. Иногда этот момент можно ощутить каким-то седьмым чувством, и самые тонкие – они чувствуют. Но большинство спохватывается постфактум, когда кони уже пропустили поворот: «Эх, проехали!» Теперь остаётся только гадать о том, как бы всё повернулось. Например, если бы Российская Империя, подобно Англии или Швеции, стала конституционной монархией со стабильным парламентом, выборным правительством и избежала бы всех трёх своих революций. Шанс на такую судьбу подарил ей 25 января 1730 года этот лист бумаги.
