— Ничего не могу обещать.
— Постарайся.
— Хорошо.
В знак признательности она поцеловала его в щеку.
— Ты хороший брат, — сказала она. — Спасибо тебе.
* * *
Как у эскимосов существовало много разных слов для обозначения снега, так и у москвичей было много названий черного рынка. Все, кроме предметов первой необходимости, людям приходилось покупать «слева». Многие такие приобретения носили явно криминальный характер: вы находили человека, который контрабандой привозил синие джинсы с Запада, и платили ему по невероятной цене. Другие покупки были ни легальными, ни нелегальными. Чтобы купить радиоприемник или ковер, требовалось записаться в очередь, но вы могли перескочить в начало списка «по блату», то есть если вы человек влиятельный и имеете возможность как-то отблагодарить за одолжение, или «через друзей», родственников или знакомых, которые могли «подправить» списки. Эта практика применялась так широко, что большинству москвичей никогда не удавалось подняться до вершины списка просто в результате ожидания.
Один раз Наталья Смотрова попросила Димку пойти с ней за покупкой на черный рынок.
— Обычно я прошу Ника, — сказала она. Николай был ее муж. — Но мне нужно купить подарок ему на день рождения, и я хочу, чтобы это было для него сюрпризом.
Димка мало что знал о жизни Натальи вне Кремля. В браке она детей не имела, чем и ограничивалось его знание о ней. Кремлевские аппаратчики составляли часть советской элиты, но Натальин «мерседес» и ее импортные духи свидетельствовали о каком-то другом источнике привилегий и денег. Однако, если в высших эшелонах коммунистической иерархии существовал некий Николай Смотров, Димка никогда о нем не слышал.
— Что ты собираешься ему подарить? — спросил Димка.
— Магнитофон, Он хочет «Грюндиг» — это немецкая марка.
Немецкий магнитофон советский гражданин мог купить только на черном рынке. Димка удивился, как Наталья могла позволить себе купить такой дорогой подарок.
— Где ты собираешься его покупать? — поинтересовался он.
— На Центральном рынке есть парень по имени Макс.
Базар на Садово-Самотечной улице служил узаконенной альтернативой государственным магазинам. Продукция с частных участков продавалась здесь по более высоким ценам. Вместо длинных очередей и неприглядных витрин можно было видеть горы красочных фруктов — для тех, кто мог их себе позволить. И за продажей законной продукции во многих палатках скрывался гораздо более прибыльный незаконный бизнес.
Димка понял, почему Наталье понадобился сопровождающий. Некоторые из тех, кто занимался такой деятельностью, были просто бандитами, и женщине в самом деле стоило проявить осторожность.
Димка надеялся, что других причин у нее нет. Он не хотел поддаться на соблазн. Его близость с Ниной окрепла сейчас, когда она была на сносях. Сексом они не занимались уже два месяца, что делало его более уязвимым к Натальиным чарам. Но это бледнело перед драмой беременности. Меньше всего Димке хотелось флиртовать с Натальей. Но он едва ли мог отказать ей в этом удовольствии.
Они отправились в обеденный перерыв. Наталья повезла Димку на рынок в своем стареньком «мерседесе». Несмотря на возраст, машина была быстроходна и комфортабельна. Димка удивлялся, как Наталья доставала запасные части для нее.
По дороге Наталья спросила его о Нине.
— Ребенок должен родиться со дня на день, — ответил он.
— Дай мне знать, если для малышки что-то понадобится, сказала Наталья. — У сестры Ника трехлетняя дочь, которой больше не нужны бутылочки для кормления и соски.
Димка удивился. Бутылочки для кормления — это роскошь более редкая, чем магнитофоны.
— Спасибо. Обязательно сообщу.
Они припарковали машину и через рынок пошли к магазину, торгующему подержанной мебелью. Этим бизнесом занимались полулегально. Людям разрешалось продавать свое имущество, но посредничество считалось противозаконным, поэтому такого рода деятельность оказывалась хлопотной и малодоходной. По мнению Димки, трудности с введением таких коммунистических правил свидетельствовали о практической необходимости капиталистической практики — отсюда потребность в либерализации.
Макс оказался мужчиной тридцати с лишним лет, крупного телосложения, одетым по американской моде в синие джинсы и белую футболку. Он сидел за сосновым кухонным столом, пил чай и курил. Его магазин загромождали старые, по большей части поломанные диваны, шкафы и кровати.
— Что вам нужно? — резко спросил он.
— Я разговаривала с вами в прошлую среду о магнитофоне «Грюндиг», — ответила Наталья. — Вы сказали прийти через неделю.
— Магнитофоны трудно достать, — проворчал он.
Вмешался Димка.
— Не морочь голову, — сказал он таким же грубым и презрительным тоном, как и Макс. — Говори, есть или нет.
Люди, подобные Максу, считали признаком слабости давать прямой ответ на простой вопрос. Он сказал:
— Придется платить американскими долларами.
— Я согласилась с вашей ценой, — произнесла Наталья. — И принесла как раз столько. Не больше.
— Покажите мне деньги.
Наталья достала пачку американских купюр из кармана платья.
Макс протянул руку.
Димка взял Наталью за запястье, чтобы предотвратить передачу денег преждевременно.
— Где магнитофон? — спросил он.
Макс бросил через плечо:
— Иосиф!
В подсобном помещении позади Макса послышалось какое-то движение.
— Да?
— Магнитофон.
— Сейчас.
Вышел Иосиф с обычной картонной коробкой в руках. Это был молодой человек лет девятнадцати, мускулистый, хотя и невысокого роста. С его губ свешивалась сигарета. Он поставил коробку на стол.
— Тяжелая, — проговорил он. — Машина у вас есть?
— За углом.
Наталья отсчитала деньги. Макс сказал:
— Он обошелся мне дороже, чем я ожидал.
— У меня нет больше денег, — ответила Наталья. Макс взял банкноты и пересчитал их.
— Ладно, — недовольно буркнул он. — Забирайте. — Он встал и сунул пачку в карман джинсов. — Иосиф донесет до машины. — Он ушел в подсобное помещение.
Иосиф обхватил коробку, чтобы поднять ее.
— Одну минуту, — вмешался Димка.
— Что? У меня нет времени, — заартачился Иосиф.
— Откройте коробку, — сказал Димка.
Не обращая на него внимания, Иосиф приподнял коробку, но Димка положил на нее руку и надавил, не давая унести ее. Иосиф метнул на него злобный взгляд, и Димка подумал, не начнется ли сейчас драка. Иосиф опустил коробку и процедил сквозь зубы:
