— Открывай сам.
Крышка была скреплена степлером и обмотана клейкой лентой. Димка и Наталья с некоторыми трудностями открыли ее. Внутри находился магнитофон с двумя бобинами. Назывался он «Мэджик тоун».
— Это не «Грюндиг», — сказала Наталья.
— Они лучше, чем «Грюндиг», — авторитетно заявил Иосиф. — Звучание лучше.
— Я платила за «Грюндиг», — возразила она, — а не за эту дешевую японскую подделку.
— Сейчас «Грюндиги» не достать.
— Тогда верните деньги.
— Это невозможно. Вы нарушили упаковку.
— Пока мы не вскрыли коробку, мы не знали, что вы пытаетесь обмануть нас.
— Никто не обманывал вас. Вы хотели купить магнитофон.
— Что за хрень! — выругался Димка и пошел к двери, ведущей в подсобное помещение.
— Туда нельзя! — чуть ли не выкрикнул Иосиф.
Даже не взглянув на него, Димка вошел в комнату, заваленную картонными коробками. Некоторые были открыты, в них находились телевизоры, проигрыватели и радиоприемники, все зарубежных марок. Макса в комнате не оказалось. Димка увидел запасной выход и вернулся в магазин.
— Макс сбежал с твоими деньгами, — сказал он Наталье.
— Он бизнесмен, — возмутился Иосиф. — У него много клиентов.
— Ты дурак или прикидываешься? — осадил его Димка. — Макс вор и ты тоже.
Иосиф выставил палец перед лицом Димки.
— Я не дурак, — угрожающим тоном проговорил он.
— Верни ей деньги, — потребовал Димка. — Иначе у вас будут серьезные неприятности.
Иосиф ухмыльнулся:
— Что ты сделаешь? Позовешь милицию?
Этого они не могли сделать. Они оказались замешанными в нелегальную сделку, и арестовали бы скорее Димку и Наталью, а не Иосифа и Макса, которые, несомненно, платили взятки, чтобы прикрыть свои махинации.
— Мы ничего не можем сделать, — сказала Наталья. — Пойдем.
— Не забудьте свой магнитофон, — напомнил Иосиф.
— Спасибо, не надо, — проговорила Наталья. — Это не то, что я хотела. — Она направилась к двери.
— Мы еще вернемся, — сказал Димка. — За деньгами.
Иосиф рассмеялся.
— И что вы сделаете?
— Увидишь, — нерешительно ответил Димка и вышел из магазина вслед за Натальей.
Он кипел от бессилия, когда они ехали обратно в Кремль.
— Я заставлю их вернуть тебе деньги, — сказал он.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она. — Это опасные люди. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Оставь это.
Он не собирался оставлять это, но промолчал.
Когда он вернулся в свой кабинет, личное дело Василия Енкова, заведенное в КГБ, лежало на его столе.
Оно было нетолстое. Енков работал редактором радиосценариев, никогда не имел неприятностей с правоохранительными органами и даже не попадал под подозрение до дня ареста в мае 1961 года, когда при нем нашли пять экземпляров подрывного вестника «Инакомыслие». На допросе он утверждал, что ему кто-то дал дюжину экземпляров несколькими минутами раньше и он начал раздавать их под влиянием нахлынувшего на него сострадания к оперному певцу, заболевшему воспалением легких. Тщательный обыск на его квартире не дал ничего, что противоречило бы его показаниям. Его пишущая машинка отличалась от той, на которой печатали вестник. С клеммами, подсоединенными к его губам и пальцам, он назвал имена других антисоветчиков, под пытками так поступали и невиновные, и виновные. Как всегда, некоторые из названных людей являлись безупречными членами коммунистической партии, а других КГБ не удавалось разыскать. В итоге тайная полиция склонялась к выводу, что Енков не был нелегальным издателем «Инакомыслия».
Димка восхищался выдержкой человека, который на допросах водил за нос КГБ. Енков не выдал Таню даже под пытками. Возможно, он заслужил свою свободу.
Димка знал правду, которую скрывал Енков. В день ареста Енкова Димка возил Таню на своем мотоцикле на квартиру Енкова, где она забрала машинку, служившую основой для издания «Инакомыслия». Через полчаса после этого он швырнул ее в Москву-реку. Пишущие машинки не плавают. Он и Таня спасли Енкова от большего срока заключения.
Как явствовало из личного дела, Енков уже не содержался в лагере среди тайги. Кому-то стало известно, что он имеет небольшой технический опыт. Трудовую деятельность он начал с ассистента звукорежиссера на Московском радио, так что он разбирался в микрофонах и электрических цепях. Потребность в технических специалистах в Сибири была настолько острой, что этого стало достаточно, чтобы получить работу электрика на электростанции.
Поначалу он был доволен, что попал на работу внутри помещения, где он не подвергался риску потерять руку или ногу в результате неосторожного обращения с топором. Но существовала и оборотная сторона. Начальство не хотело, чтобы опытный специалист уезжал нз Сибири. Когда его срок истек, он в установленном порядке обратился за разрешением вернуться в Москву и получил отказ. Ему ничего не оставалось, как продолжать работать на прежнем месте. Так он застрял в глуши.
Это было несправедливо, но несправедливости были везде, как заметил Димка в разговоре с Таней.
Димка разглядывал фотографию в личном деле. Енков выглядел как кинозвезда, с чувственным лицом, пухлыми губами, черными бровями и густыми темными волосами. Но в его внешности, казалось, есть еще что-то. Озорной прищур глаз указывал на то, что он несерьезно относится к себе. Не было бы ничего удивительного, если бы Таня влюбилась в этого человека, несмотря на то, что она это отрицала.
Так или иначе, Димка постарается ради нее вызволить его из глуши.
Он поговорит с Хрущевым. Но ему нужно подождать, когда его босс будет в хорошем настроении. Он положил личное дело в ящик стола.
В тот день возможность не подвернулась. Хрущев уехал рано, и Димка готовился пойти домой, когда в дверь просунула голову Наталья.
— Поедем, выпьем чего-нибудь. — сказала она. — После кошмара на Центральном рынке это просто необходимо.
Димка ответил не сразу.
— Мне нужно домой. Нина должна вот-вот родить.
— Мы недолго.
— Хорошо. — Он завинтил колпачок авторучки и обратился к своей исполнительной и добросовестной секретарше средних лет: — Мы можем идти, Вера.
— Мне нужно кое-что доделать, — ответила она.
В бар «На набережной» часто заходила молодая кремлевская элита, поэтому он отличался от низкого пошиба московских забегаловок. Стулья здесь были удобными, закуски — съедобными, и для лучше оплачиваемых аппаратчиков с экзотическими вкусами за стойкой продавался скотч и бурбон. Сегодня там собралось много Димкиных и Натальиных знакомых, в основном такие же, как они, помощники. Кто-то сунул Димке в руку стакан пива, и он с удовольствием начал его пить. Компания пребывала в веселом настроении. Борис Козлов, помощник Хрущева, как и Димка, рассказал рискованный анекдот.
