Джорджу нравилось что-то делать с ней вместе.
— Мы с тобой здорово сработались, — сказал он. Верина подняла стакан и отпила глоток.
— У тебя получился отличный коктейль, — заметила она. Джордж невесело улыбнулся. Он ожидал услышать другие слова, что-нибудь в подтверждение их хороших отношений.
— Рад, что тебе понравилось, — сказал он, пригубив стакан. Верина достала салат-латук, помидоры и два бифштекса.
Джордж вымыл салат и перевел разговор на цель своего визита:
— Помнится, мы с тобой уже говорили, что Белый дом не приветствует сотрудничество Кинга с коммунистами.
— Откуда такая информация о сотрудничестве?
— От ФБР.
Верина презрительно фыркнула:
— От этого пресловутого источника о движении за гражданские права. Выбрось это из головы, Джордж. Как ты знаешь, Эдгар Гувер считает, что каждый несогласный с ним — коммунист, включая Бобби Кеннеди. Где доказательства?
— Вероятно, у ФБР имеются доказательства.
— Вероятно? Так ты их не видел. А Бобби?
Джордж смутился.
— Гувер утверждает, что источник достоверный.
— Он представил доказательства генеральному прокурору? На кого работает Гувер? Что он думает об этом? — Верина задумчиво помолчала и отпила немного коктейля. — Президент видел доказательства?
Джордж ничего не ответил. Недоверчивость Верины нарастала.
— Гувер не может сказать «нет» президенту.
— Похоже, президент решил не доводить дело до конфронтации.
— Как же вы все наивны! Джордж, послушай меня. Доказательств нет.
Джордж решил согласиться.
— Возможно, ты права. Я не верю, что Джек О'Делл и Стенли Левисон коммунисты, хотя, возможно, они ими являлись. Но как ты не понимаешь, что суть не имеет значения? Есть основания для подозрений, и этого достаточно для дискредитации движения за гражданские права. И сейчас, когда президент предлагает законопроект о гражданских правах, он также дискредитирует себя. — Джордж завернул салат в полотенце и стал крутить его, как пропеллер, чтобы обсушить листья. Из-за раздражения он делал это более энергично, чем нужно. — Джон Кеннеди избрал главным направлением в своей политике гражданские права, и мы не можем допустить, чтобы его повергли ниц обвинениями в сближении с коммунистами. — Он положил салат в миску. — Избавьтесь от этих двух человек и решите проблему.
Верина ответила спокойно:
— О'Делл работает в организации Мартина Лютера Кинга, как и я, а Левисон даже не является штатным сотрудником. Он просто друг и советник Мартина. Ты действительно хочешь, чтобы Эдгар Гувер выбирал друзей для Мартина?
— Верина, они мешают принятию законопроекта о гражданских правах. Скажи доктору Кингу, чтобы он избавился от них, пожалуйста.
Верина вздохнула:
— Думаю, он так и сделает. Совести христианина требуется время, чтобы свыкнуться с мыслью о необходимости отвергнуть давних и верных сторонников, но в конце концов он так и поступит.
— И слава богу. — Джордж воспрянул духом: на этот раз он вернется к Бобби с хорошей новостью.
Верина посолила куски мяса и положила их на сковородку.
— А сейчас я скажу тебе кое-что, — проговорила она. — Разницы никакой не будет. Гувер будет продолжать подбрасывать прессе небылицы о том, что движение за гражданские права — это коммунистические происки. Он все равно делал бы это, если бы мы всю жизнь были республиканцами. Эдгар Гувер — патологический врун, ненавидящий негров, и, к стыду твоего босса, у него не хватает духу выгнать его.
Джордж хотел возразить, но, к сожалению, обвинение было справедливое. Он нарезал помидор для салата.
— Ты хочешь, чтобы твой бифштекс был хорошо прожаренным? — спросила Верина.
— Нет, не очень.
— С кровью. Мне так тоже больше нравится.
Джордж приготовил еще два коктейля, и они сели за небольшой стол. Джордж приступил к исполнению второй части своего поручения.
— Президенту была бы оказана помощь, если бы доктор Кинг отменил показательные протесты против расовой дискриминации в Вашингтоне.
— На это не рассчитывайте.
Кинг призвал к массовым, активным и впечатляющим акциям гражданского неповиновения в Вашингтоне. Братья Кеннеди пришли в ужас.
— Представь себе, — сказал Джордж. — В конгрессе есть те, кто всегда будет голосовать за гражданские права, и те, кто никогда не будет. Значение представляют те, кто может занять одну или другую сторону.
— Колеблющиеся, — заметила Верина, используя вошедший в моду термин.
— Правильно. Они признают, что законопроект с моральной точки зрения правильный, но политически непопулярный, и они выискивают причину голосовать против него. Ваши демонстрации дают им повод утверждать: «Я за гражданские права, но не под дулом пистолета». Для таких действий выбрано неподходящее время.
— Как говорит Мартин, на взгляд белых, время всегда неподходящее.
Джордж усмехнулся:
— Ты белее, чем я.
Она вскинула голову.
— И красивее.
— Что верно, то верно. Ты самая красивая девушка из тех, которых я видел.
— Спасибо. Давай поедим.
Джордж взял нож и вилку. Ели они по большей части молча. Джордж расхваливал приготовленный Вериной бифштекс, а она сказала, что, хоть он и мужчина, салат ему удался.
Покончив с едой, они со стаканами перешли в гостиную, сели на диван, и Джордж возобновил спор:
— Сейчас все иначе. Разве ты не видишь? Администрация на нашей стороне. Президент делает все возможное, чтобы принять законопроект, которого мы добивались годами.
Она покачала головой.
— Перемены не происходят сами собой хоть это мы для себя уяснили. Ты не замечал, что теперь в ресторанах Бирмингема негров обслуживают белые официантки?
— Да, мне это бросилось в глаза. Какая разительная перемена!
— Одного терпеливого ожидания явно недостаточно. Это произошло, потому что они кидали камни и поджигали дома.
— Ситуация изменилась.
— Мартин не отменит акции протеста против расовой дискриминации.
— А не мог бы он видоизменить их?
— Что ты имеешь в виду?
Это был план «Б» Джорджа.
— А разве нельзя провести обычный марш в рамках закона вместо акций неповиновения? В таком случае конгрессменам не казалось бы, что нависла серьезная угроза.
— Не знаю. Надо поговорить с Мартином.
— Проведите его в среду, чтобы люди не оставались в городе весь уик-энд, и закончите его пораньше, чтобы участники марша разошлись до наступления темноты.
