За кулисами Ленни сказал:
— Это было классно, парни! Мы еще так не играли.
Дейв взглянул на Валли, и они оба улыбнулись. С каждым концертом выступления группы становились все лучше.
Дейв удивился, что его сестра ждет в актерской раздевалке.
— Ну, как спектакль? — спросил он. — Извини, что не мог прийти.
— Мы не доиграли и первый акт, — сказала она. — Президента Кеннеди убили.
— Президента? — поразился Дейв. — Когда это произошло?
— Два часа назад.
Дейв подумал об их матери-американке.
— Мама расстроена?
— Ужасно.
— Кто стрелял?
— Никто не знает. Кеннеди был в Техасе, в городе Даллас.
— Никогда не слышал о нем.
Бас-гитарист Баз спросил:
— А что мы будем играть на бис?
— Мы не можем играть на бис, — сказал Ленни. — Это будет бестактно. Убили президента Кеннеди. Мы должны почтить его память минутой молчания или что-то в этом роде.
— Или исполнить грустную песню, — предложил Валли.
— Дейв, — вмешалась Иви, — ты знаешь, что надо делать.
— Я? — Он задумался и потом сказал: — Ну, конечно.
— Тогда пойдем.
Дейв вышел на сцену с Иви и включил в сеть гитару. Они вместе встали у микрофона. Остальные исполнители группы наблюдали за сценой.
Дейв заговорил в микрофон:
— Мы с сестрой наполовину англичане, наполовину американцы, но сегодня мы ощущаем себя полностью американцами. — Он сделал паузу. — Большинство из вас, вероятно, уже знают, что президента Кеннеди убили.
Он услышал, что в зале ахнули. Значит, некоторые еще не слышали, потом все стихли.
— Мы хотели бы исполнить особую песню, песню для всех нас, но прежде всего для американцев.
Он ударил по струнам, и Иви запела:
О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах
Что средь битвы мы шли на вечерней зарнице?
В зале стояла мертвая тишина.
В синем с россыпью звезд полосатый наш флаг Красно-белым огнем с баррикад вновь явится.
Голос Иви взволнованно дрожал.
Ночью сполох ракет на него бросал свет — Это подлым врагам был наш гордый ответ.
Дейв заметил, что некоторые люди в зале в открытую плакали.
Так скажи, неужели будет жить он всегда
Где земля храбрецов, где свободных страна?
— Спасибо, — сказал Дейв. — И благослови Господь Америку.
Часть пятая
ПЕСНЯ
1963–1967 годы
Глава тридцать первая
Марии не разрешили идти на похороны.
На следующий день после убийства была суббота. Как и большинство сотрудников Белого дома, она вышла на работу и вы подняла свои обязанности в пресс-службе со слезами на глазах. Никто этого не заметил, потому что половина народа плакали.
Она чувствовала себя лучше здесь, чем дома в одиночестве. Работа немного отвлекала от горя, а дел было пруд пруди: пресса во всем мире хотела знать каждую деталь похоронного ритуала.
Все показывали по телевидению. Миллионы американских семей весь уик-энд сидели перед телевизорами. Три канала отменили все свои обычные программы. Передавались только новости, связанные с убийством, а между выпусками новостей показывали документальные фильмы о Джоне Кеннеди, его жизни, семье, карьере и деятельности на посту президента. С безжалостной объективностью снова и снова транслировалась запись, как Джон и Жаклин приветствуют толпу в аэропорту «Лавфилд» в пятницу утром, за час до покушения, Мария вспомнила, как она праздно задала себе вопрос, поменялась бы она местами с Жаклин. Сейчас они обе потеряли его.
В воскресенье в полдень в подвале далласского полицейского управления главный подозреваемый Ли Харви Освальд сам был убит перед телевизионными камерами мелким мафиозо Джеком Руби. Зловещая тайна покрыла невероятную трагедию.
Днем в воскресенье Мария спросила Нелли Фордхэм, нужны ли им билеты на похороны.
— Дорогая, мне очень жаль, но никого из офиса не пригласили, — добродушно сказала Нелли. — Только Пьера Сэлинджера.
Мария была в отчаянии. Сердце у нее сжималось. Как она могла не быть там, когда человека, которого она любила, опускали в могилу?
— Я должна пойти. Я поговорю с Пьером.
— Это невозможно, — попыталась отговорить ее Нелли. — Совершенно невозможно.
В голосе Нелли слышались тревожные нотки. Она не просто советовала. Она боялась.
— Почему? — спросила Мария.
Нелли понизила голос:
— Жаклин знает о тебе.
До этого еще никто в офисе не говорил, что у Марии отношения с президентом, но в своей печали она не учла этого обстоятельства.
— Она не может знать. Я всегда была осторожна.
— Не спрашивай меня как. Я не имею представления.
— Я тебе не верю.
Нелли могла бы обидеться, но всего лишь грустно покачала головой.
— Из того немногого, что я понимаю в таких делах, могу судить, что жена всегда знает.
Марии хотелось немедленно все отрицать, но потом она подумала о секретаршах Дженни и Джерри, светских львицах Мэри Мейер и Джудит Кэмпбелл и других. Мария была уверена, что все они имели сексуальные отношения с президентом Кеннеди. Она не имела доказательств, но когда она видела их с ним, она догадывалась. И Жаклин обладала женской интуицией также.
Это значит, Мария не могла идти на похороны. Теперь ей стало ясно. Вдову нельзя заставлять видеть любовницу ее мужа в такое время. Мария поняла это с полной, безжалостной определенностью.
Так что в понедельник она осталась дома, чтобы все увидеть по телевизору.
Тело было выставлено для прощания в ротонде Капитолия. В половине одиннадцатого накрытый Государственным флагом гроб вынесли из здания и поместили на зарядный ящик, разновидность артиллерийского лафета, запряженный шестью белыми лошадьми. Затем процессия двинулась к Белому дому.
Два человека выделялись своим более высоким ростом в похоронной процессии: президент Франции Шарль де Голль и новый американский президент Линдон Джонсон.
Мария рыдала почти все три дня и выплакалась. Сейчас то, что она видела по телевизору, она воспринимала как пышное зрелище, шоу, организованное для остального мира. Ей сейчас было не до барабанов, флагов и военной формы. Она потеряла человека, источающего душевную теплоту, улыбчивого, сексуального, человека, у которого болит спина и есть морщинки в уголках карих глаз и у которого на краю ванны стоят резиновые уточки. Она его больше никогда не увидит. Впереди ее ждет длинная и пустая жизнь без него.
