Пока они ждали свой заказ, к их столику подошел друг Джорджа — Скип Дикерсон. По случаю похорон на нем был темный костюм с черным галстуком, бросающимся в глаза из-за его светлых волос и бледного лица. С южным акцентом, растягивая слова, он сказал:
— Привет, Джордж. Добрый вечер, сенатор. Можно я подсяду к вам на минуту?
— Это Скип Дикерсон, — представил его Джордж. — Он работает у Линдона. То есть президента.
— Бери стул, — сказал Грег.
Скип пододвинул красный кожаный стул, сел, наклонившись вперед, и энергично заговорил:
— Президент знает, что вы ученый.
К чему это, подумал Джордж, Скип никогда не тратит время на отвлеченные темы.
Грег улыбнулся:
— В колледже основным предметом была физика.
— Вы закончили Гарвард с отличием.
— Линдон больше чем нужно интересуется такими подробностями.
— Но вы были одним из ученых, которые создали атомную бомбу.
— Я работал над Манхэттенским проектом, это верно.
— Президент Джонсон желает убедиться, что вы одобряете планы по изучению озера Эри.
Джордж знал, о чем говорил Скип. Федеральное правительство финансировало изучение береговой линии в районе города Буффало в связи с проектом строительства крупного порта. Для некоторых компаний в северной части штата Нью-Йорк это сулит большие ассигнования.
— Послушай, Скип, — проговорил Грег, — мы бы хотели быть уверены, что бюджетные расходы на эти цели не будут сокращены.
— Вы можете рассчитывать на это, сэр. Президент считает, что этот проект первостепенной важности.
— Рад слышать, спасибо.
Разговор не имеет никакого отношения к науке, отметил про себя Джордж. Он касается того, что конгрессмены называют «кормушкой», — дотаций из федерального бюджета на те или иные проекты в штатах по политическим соображениям.
— Не стоит благодарности. Приятного аппетита, — сказал Скип. — Прежде чем я уйду, хотелось бы уточнить: можем ли мы рассчитывать, что вы поддержите президента по вопросу о злополучной поправке к законодательству о продаже пшеницы?
У Советов в тот год был неурожай зерна, и они выразили готовность купить зерно на внешнем рынке. И тогда президент Кеннеди, демонстрируя желание улучшить отношения с Советским Союзом, решил продать ему в кредит излишки американской пшеницы.
Грег откинулся назад и задумчиво сказал:
— В конгрессе считают, что если коммунисты не могут прокормить свой народ, то не наша забота помогать им. Поправка, предложенная сенатором Мундтом к законодательству о бюджетных ассигнованиях на помощь иностранным государствам, в случае ее принятия не позволит осуществить задуманную Кеннеди сделку. И я на стороне Мундта.
— И президент Джонсон с вами согласен! — подхватил Скип. — Он вовсе не хочет помогать коммунистам. Но это будет первое голосование в сенате после похорон. Хотим ли мы, чтобы оно стало пощечиной покойному президенту?
Джордж решил сказать свое слово:
— Неужели это в самом деле заботит президента Джонсона? Или он дает понять, что теперь он отвечает за внешнюю политику и не желает, чтобы конгресс оспаривал каждое его малозначащее решение?
Грег усмехнулся:
— Иногда я забываю, как ты сообразителен, Джордж. Джонсон как раз этого и хочет.
— Президент хочет работать рука об руку с конгрессом по вопросам внешней политики, — пояснил Скип. — Но он был бы рад рассчитывать на вашу поддержку завтра. Он считает, что в случае принятия поправки Мундта памяти президента Кеннеди будет нанесено ужасное оскорбление.
Ни тот, ни другой не желает называть вещи своими именами, подумал Джордж. А суть простая: Джонсон грозится поставить крест на проекте строительства порта в Буффало, если Грег проголосует за поправку к законопроекту о продаже зерна.
И Грег прогнулся:
— Пожалуйста, скажите президенту, что я осознаю его тревогу и он может рассчитывать на мой голос.
Скип встал.
— Благодарю вас, сенатор, — сказал он. — Он будет очень рад.
— Прежде чем ты уйдешь, — остановил его Джордж. — Я знаю, у президента забот полон рот, но в ближайшие дни ему придется сосредоточиться мыслями на законопроекте о гражданских правах. Пожалуйста, позвони мне, если сочтешь, что я в чем-то могу быть полезен.
— Спасибо, Джордж. Я учту это.
Скип ушел.
— Ловко сработано, — заметил Грег.
— Дал понять, что дверь открыта.
— В политике такое весьма важно.
Принесли их заказ. Когда официанты удалились, Джордж взял нож и вилку.
— Я весь, как есть, человек Бобби Кеннеди, — сказал он, начиная разделывать омара. — Но Джонсона нельзя недооценивать.
— Ты прав, но и не переоценивай его.
— Что ты имеешь в виду?
— У Линдона два недостатка. Интеллектуально он слаб. При этом он хитер, как хорек, но это не одно и то же. Он учился в педагогическом колледже и не научился абстрактному мышлению. Он чувствует себя ниже нас, выпускников гарвардского типа, и он прав. Он плохо разбирается в международной политике. Китайцы, буддисты, кубинцы, большевики — все они думают по-разному, и он этого никогда не поймет.
— А какой у него второй недостаток?
— Он слаб морально. У него нет принципов. Он поддерживает гражданские права искренне, но не нравственно. Он симпатизирует цветным как униженным и думает, что также униженный, потому что он выходец из бедной техасской семьи. Это — инстинктивная реакция.
Джордж улыбнулся:
— Но только что заставил тебя делать то, что он хотел.
— Правильно. Линдон знает, как манипулировать людьми поодиночке. Он самый искусный парламентский политик, каких я только видел. Но он не государственный деятель. Джон Кеннеди — это его противоположность: безнадежно некомпетентен в руководстве конгрессом, бесподобен на международной арене. Линдон мастерски справится с конгрессом, а как лидер свободного мира? Я не знаю.
— Ты думаешь, у него есть шанс провести законопроект о гражданских правах через комитет конгрессмена Говарда Смита?
Грег улыбнулся.
— Я не могу ждать, пока Линдон что-либо сделает. Ешь своего омара.
На следующий день законопроект о бюджетных ассигнованиях на помощь иностранным государствам был одобрен сенатом без поправки Мундта 57 голосами против 36.
Через день газеты вышли с крупными заголовками: «Законопроект о продаже пшеницы: первая победа Джонсона в сенате».
***
Похороны прошли. Кеннеди не стало, Джонсон заступил на пост президента. Мир изменился, но Джордж не представлял, чем это обернется, как и любой другой человек. Каким президентом будет Джонсон? Чем он будет отличаться от предшественника?
