В ответ Ань перечислил виды военной техники, оружия и материалы.
— Нам нужны самолеты, артиллерия, радары, зенитные системы, стрелковое оружие, боеприпасы и медикаменты, — сказал он.
— Как раз этого советская сторона надеялась не давать.
— Но вам все это не понадобится, если война закончится.
— Когда мы победим американский империализм, у нас возникнут другие потребности.
— Мы пожелали бы Вьетконгу нанести сокрушающее поражение врагу, — сказала Наталья, — но возможны и другие варианты. — Она пыталась намекнуть на идею мирного сосуществования.
— Победа — это единственная возможность, — безапелляционно заявил Фам Ань.
Димка пришел в отчаяние. Ань упрямо отказывался вести дискуссию, для чего они сюда прилетели. Может быть, он считал ниже своего достоинства спорить с женщиной. Димка надеялся, что это единственная причина упрямства. Если вьетнамцы откажутся говорить об альтернативе войне, советская миссия будет обречена на провал.
Наталью было не так просто увести в сторону от намеченной цели.
— Военная победа, конечно, не единственный возможный результат, — заметила она.
Димка почувствовал гордость, что она проявляет такую настойчивость.
— Вы говорите о поражении? — спросил Ань с негодованием или, по крайней мере, с негодованием наигранным.
— Нет, — спокойно ответила она. — Но война не единственный путь к победе. В качестве альтернативы возможны переговоры.
— Мы много раз вели переговоры с французами, — сердито проговорил Ань. — Каждое соглашение использовалось для того, чтобы выиграть время и подготовиться к новой атаке. Наш народ усвоил этот урок. Мы теперь знаем, как иметь дело с империалистами, и этого урока никогда не забудем.
Димка читал историю Вьетнама и знал, что гневное возмущение Аня оправданно. Французы вели себя бесчестно и вероломно, как любые другие колониалисты. Но на этом история не заканчивалась.
Наталья стояла на своем, и для этого у нее имелось основание — позиция Косыгина, которую он хотел конкретно донести до Хо Ши Мина.
— Империалисты коварны, мы это знаем. Но переговоры могут вести и революционеры. Ленин вел переговоры в Брест-Литовске. Он шел на уступки, чтобы удержаться у власти, а собравшись с силой, отбросил их.
Ань повторил, как попугай, позицию Хо Ши Мина:
— Мы пойдем на переговоры, только когда в Сайгоне будет нейтральное коалиционное правительство, в которое войдут представители Вьетконга.
— Будьте благоразумны, — мягко сказала Наталья. — Выставлять жесткие требования в качестве предварительных условий это значит увиливать от переговоров. Нужно идти на компромисс.
Ань сердито проговорил:
— Когда немцы напали на Россию и стояли у ворот Москвы, вы шли на компромисс? — Он стукнул кулаком по столу. Димка не ожидал, что на такой жест способен представитель утонченного Востока. — Нет! Никаких переговоров, никакого компромисса и никаких американцев!
Вскоре после этого банкет закончился.
Димка и Наталья вернулись в свой отель. Он дошел с ней до ее номера. Перед дверью она просто сказала:
— Заходи.
Это будет лишь третья ночь, которую они проведут вместе. Первые две они провели на кровати с четырьмя стойками в пыльной кладовой, заваленной мебелью, в Кремле. Но сейчас лечь вместе в кровать им казалось так естественно, как будто любовниками они были не один год.
Они поцеловались и сняли обувь, поцеловались еще раз и почистили зубы, потом снова поцеловались. Они не вели себя как любовники, обезумевшие от необузданной страсти. Их ничто не сковывало, они чувствовали себя свободными.
— Всю ночь мы можем делать все, что нам вздумается, — сказала Наталья, и Димка подумал, что он никогда в жизни не слышал более сексуальных слов.
Они занялись любовыо, потом выпили водки и закусили черной икрой, которую она взяла с собой, и опять предались любви.
Спустя некоторое время, лежа насмятых простынях, глядя на медленно вращающийся потолочный вентилятор, Наталья прошептала:
— Мне кажется, нас подслушивают.
— Может быть, — тихо произнес Димка. — Мы послали сюда группу специалистов из КГБ научить их расставлять «жучки» в гостиничных номерах, что стало нам в копеечку.
— Не Фам Ань ли слушает нас? — хихикнула Наталья.
— Тогда, наверное, он получает больше удовольствия, чем от ужина.
— Хм. Это был какой-то кошмар.
— Им нужно отказаться от намерения получить от нас оружие. Даже Брежнев не хочет, чтобы мы ввязались в большую войну в Юго-Восточной Азии.
— Но если мы откажемся вооружать их, они могут обратиться к китайцам.
— Они ненавидят китайцев.
— Я знаю. И все же…
— Да.
Они погрузились в сон, и разбудил их телефон. Наталья взяла трубку и назвала себя. Некоторое время она слушала, а потом сказала: «Черт!» Прошла еще одна минута, и она повесила трубку.
— Новость из Южного Вьетнама, — нахмурилась она. — Ночью Вьетконг атаковал американскую базу.
— Ночью? Через несколько часов после прибытия Косыгина в Ханой? Это не случайно. И где же?
— Местечко называется Плейку. Восемь американцев убиты и около сотни ранены. Десять американских самолетов уничтожены на земле.
— Какие потери у Вьетконга?
— Обнаружено тело одного солдата на территории жилого городка.
Димка в изумлении покачал головой.
— Нужно отдать должное вьетнамцам. Они отличные бойцы.
— Те, кто сражается на юге, особенно. Южновьетнамская армия беспомощна. Вот почему им нужно, чтобы американцы воевали за них.
Димка нахмурился.
— Нет ли сейчас в Южном Вьетнаме какой-нибудь американской шишки?
— Макджордж Банди, советник по национальной безопасности, один из самых оголтелых на Западе поджигателей войны.
— Он сейчас, наверное, будет звонить президенту Джонсону.
— Да, — согласилась Наталья. — Интересно, что он ему скажет.
Ответ на этот вопрос стал известен немного позже в тот же день.
Американские самолеты, базирующиеся на авианосце «Рейнджер», подвергли бомбардировке военный лагерь Донгхой на побережье Северного Вьетнама. Это была первая американская бомбардировка Северного Вьетнама, положившая начало эскалации конфликта.
Димка в отчаянии наблюдал, как в течение дня постепенно ослабевает позиция Косыгина.
После этой бомбардировки американскую агрессию осудили коммунистические и неприсоединившиеся страны во всем мире.
Лидеры третьего мира ожидали, что Москва придет на помощь Вьетнаму, поскольку коммунистическая страна подверглась прямому нападению со стороны американского империализма.
