— Вы здесь с женами? — спросила она. Они не могли не истолковать это как заигрывание.
Светловолосый покачал головой, а другой просто сказал «нет». Им не хватало ума притворяться.
— Вот как?
Это ужемогло восприниматься как подтверждение. Что делали два холостяка на отдыхе в кемпинге, если не охотились за девушками? И они были слишком плохо одеты для гомосексуалистов.
— Скажите мне, — продолжала Лили игривым тоном, — где здесь вечером развлекаются? Потанцевать где-нибудь можно?
— Я не знаю.
Этого было достаточно. Если эти двое приехали отдыхать, то я госпожа Брежнева, подумала она и ушла.
Возникала проблема. Как Франки могли встретиться с Ребеккой, чтобы их не засекли агенты Штази?
Лили вернулась к своей семье. Обе палатки теперь стояли на месте.
— Плохие новости, — сказала она отцу. — Два агента Штази. От нас во втором ряду на юг и третья палатка к востоку.
— Этого я и боялся, — сказал Вернер.
* * *
Им предстояло встретиться с Ребеккой двумя днями позже в ресторане, который она посещала во время своей первой поездки. Но прежде чем идти туда, Франкам нужно была избавиться от слежки. Лили не находила себе места, но ее родители казались неоправданно спокойными.
В первый день Вернер и Карла уехали рано на красновато-коричневом «трабанте», сказав, что на разведку. Агенты Штази следовали за ними на зеленой «шкоде». Вернер и Карла отсутствовали весь день и вернулись уверенными в успехе.
На следующее утро Вернер сказал Лили, что он берет ее в поход. Стоя рядом с палаткой, они помогали друг другу приспособить рюкзаки за спиной. Они надели крепкие ботинки и широкополые шляпы. Любой, кто посмотрел бы на них, понял бы, что они собираются на долгую прогулку.
В то же время Карла готовилась с сумками отправиться за покупками, составляя список и громко произнося:
— Ветчина, сыр, хлеб. Что еще?
Лили переживала, что они действуют слишком наигранно.
За ними наблюдали агенты тайной полиции, сидевшие поодаль и курившие.
Они отправились в разные стороны: Карла — к автостоянке, а Лили с Вернером — к пляжу. Агент Штази с прической под «Битлз» пошел за Карлой, а светловолосый — за Вернером и Лили.
— Пока все идет хорошо, — сказал Вернер. — Мы растащили их в разные стороны.
Когда Лили и Вернер дошли до озера, Вернер повернул на запад, как тянулась береговая линия. Он, очевидно, ознакомился с маршрутом днем раньше и знал, что он будет пролегать по пересеченной местности. Светловолосый агент Штази шел за ними на некотором расстоянии не без трудностей: его одежда не годилась для дальнего перехода. Иногда они останавливались якобы для отдыха, а на самом деле, чтобы дать ему возможность догнать их.
Они шли два часа и оказались на безлюдном, тянувшемся на несколько километров пляже. На некотором расстоянии впереди из леса вела ненаезженная колея к столбу с отметкой максимального уровня воды.
Там стоял красновато-коричневый «трабант», за рулем которого сидела Карла.
В поле зрения никого больше не было.
Вернер и Лили сели в машину, и Карла уехала, оставив агента Штази с носом.
Лили так и подмывало помахать ему рукой на прощание.
Вернер спросил у Карлы:
— Как тебе удалось уйти от второго типа?
— Я устроила небольшую диверсию, — сказала Карла. — Подожгла урну с мусором у продовольственного магазина.
Вернер улыбнулся.
— Как я тебя научил несколько лет назад.
— Совершенно верно. Естественно, он вышел из машины и пошел посмотреть, что происходит.
— А потом?
— Пока он ходил, я проткнула гвоздем ему покрышку. Пока он менял колесо, я уехала.
— Отлично.
Лили спросила:
— Вы так делали во время войны?
Возникла пауза. Они никогда не говорили много о войне. Наконец Карла произнесла:
— Да, иногда делали. Только хвастаться особенно нечем.
Больше об этом разговора не было.
Они заехали в деревню на некотором расстоянии от озера и притормозили у небольшого дома с табличкой на, английском языке «Бар». Мужчина, стоящий на обочине, сделал им знак рукой, чтобы они ехали за дом в поле, где машина не будет у всех на виду.
Они вошли в маленький бар, слишком хороший, чтобы быть государственным заведением. Лили сразу увидела свою сестру Ребекку и бросилась обнимать ее. Они не виделись восемнадцать лет. Лили не могла разглядеть лицо Ребекки из-за застилавших глаза слез. Карла и Вернер по очереди обнялись с Ребеккой.
Когда, наконец, зрение прояснилось, Лили увидела перед собой женщину средних лет, и неудивительно, потому что Ребекке должно было скоро исполниться 50 лет. И она пополнела в сравнении с тем, какой Лили ее помнила.
Но больше всего впечатлял ее внешний вид. На ней были синее летнее платье в мелкий горошек и гармонирующая по цвету куртка. На шее у нее была серебряная цепочка с одной большой жемчужиной, на запястье широкий серебряный браслет, на ногах модные сандалии на пробковом каблуке, а на плече кожаная сумка темносинего цвета. Лили знала, что у политиков не очень высокие зарплаты. Неужели в Западной Германии все так хорошо одеваются?
Ребекка провела их в уединенную комнату за баром, где уже стоял накрытый стол: тарелки с нарезанным холодным мясом, вазы с салатами, бутылки вина. Рядом со столом стоял худощавый симпатичный мужчина в белой футболке и черных кожаных штанах. Ему могло быть за сорок или меньше, если он перенес какое-то заболевание. Лили подумала, что он, должно быть, официант из бара.
Карла ахнула, а Вернер воскликнул:
— Боже мой!
Лили увидела, что худощавый мужчина выжидающе смотрит на нее. Она вдруг увидела его миндалевидные глаза и поняла, что перед ней ее брат Валли. Она вскрикнула от неожиданности: он выглядел таким старым.
Карла обняла Валли и сказала:
— Мальчик мой! Бедный мой мальчик!
Лили прижала его к себе и поцеловала, заливаясь слезами.
— Ты так изменился, — рыдала она. — Что с тобой случилось?
— Рок-н-ролл, — ответил он с усмешкой. — Но я преодолеваю себя. — Он взглянул на свою старшую сестру. — Ребекка пожертвовала годом своей жизни и возможностью сделать отличную карьеру, чтобы спасти меня.
— А как иначе, — сказала Ребекка. — Ведь я твоя сестра.
Лили была уверена, что Ребекка поступила так без всяких колебаний. Семья для нее стояла на первом месте. Лили объясняла ее сильные чувства тем, что ее удочерили.
Вернер долго не выпускал из объятий Валли.
