Ребекка выбрала одного из восточногерманских делегатов и одарила его завлекающей улыбкой.
— Наши немецкие вина лучше, не правда ли? — сказала она.
Она кокетливо разговаривала с ним несколько минут, а потом задала вопрос:
— У меня есть племянница в Восточном Берлине, и я хочу послать ей пластинку с поп-музыкой, боюсь, как бы ее не повредили при отправке почтой. Не смогли бы вы передать ее?
— Да, наверное, смог бы, — неуверенно ответил он.
— Я дам ее вам завтра за завтраком. Вы очень добры.
— Хорошо.
У него был немного встревоженный вид, и Ребекка подумала, что он может просто отдать диск Штази, но попытка — не пытка.
Когда вино расслабило всех, к Ребекке подошел венгерский политик Фредерих Биро. Он был ее возраста и понравился ей. Специализировался он, как и она, в вопросах внешней политики.
— Мне хотелось бы побольше узнать о вашей стране, — сказала она ему. — Как, в самом деле, живут люди?
Он посмотрел на часы и сказал:
— Мы недалеко от вашей гостиницы. — Он хорошо говорил по-немецки, как большинство образованных венгров. — Если вы не возражаете, я провожу вас.
Они взяли пальто и пошли пешком. Их путь лежал по набережной широкого и полноводного Дуная. На другом берегу огни средневекового города Буды романтически поднимались по склону холма с дворцом на вершине.
— Коммунисты обещали процветание, и люди разочарованы, — рассказывал он на ходу. — Даже члены компартии недовольны правительством Кадара. — Ребекка догадалась, что ему легче говорить на улице, где их не могли подслушать.
— Какой же выход? — спросила она.
— Странное дело — все знают ответ. Нам нужно децентрализовать механизм принятия решений, ввести ограниченную рыночную систему и узаконить полулегальную «серую экономику», чтобы она могла развиваться.
— Кто стоит на пути этого? — Ей показалось, что она задает ему один вопрос за другим, как на заседании суда. — Извините меня, — сказала она. Вы не возражаете, что я допрашиваю вас?
— Вовсе нет, — улыбнулся он. — Мне нравится, когда говорят без обиняков, это экономит время.
— Мужчинам часто не нравится, когда с ними в такомтоне говорит женщина.
— Я к ним не отношусь. Можно сказать, у меня слабость к настойчивым женщинам.
— Вы женаты на одной из таких женщин?
— Когда-то был. Я разведен.
Ребекка подумала, что это ее не касается.
— Вы собирались сказать, кто стоит на пути реформ.
— Примерно пятнадцать тысяч бюрократов, которые потеряют власть и работу. Пятьдесят тысяч высших партийных руководителей, которые принимают почти все решения. И Янош Кадар, который является нашим лидером с 1956 года.
Ребекка вскинула брови. Биро говорил удивительно откровенно. Ей пришла мысль, что его искренние высказывания не спонтанны. Может быть, этот разговор был запланирован?
— Есть ли у Кадара альтернативное решение? — спросила она.
— Да, — ответил Биро. — Для поддержания уровня жизни венгерских рабочих он заимствует все больше и больше денег у западных банков, в том числе германских.
— И как вы будете выплачивать кредиты по этим займам?
— Это хороший вопрос, — сказал Биро.
Они оказались вровень с отелем Ребекки через проезжую часть набережной. Она остановилась и облокотилась на парапет.
— Кадал — это недвижимый атрибут?
— Не обязательно. У меня хорошие отношения с перспективным молодым человеком по имени Миклош Немет.
Ага, — подумала Ребекка, — вот цель этого разговора: сообщить немецкому правительству, тихо неофициально, что Немет — соперник Кадара с реформаторскими взглядами.
— Ему за тридцать, и он весьма толковый, — продолжал Биро. — Но мы боимся повторения у себя советской ситуации: Брежнева сменил Андропов, вместо него пришел Черненко. Это как очередь в туалет в доме для престарелых.
Ребекка засмеялась. Ей нравился Биро.
Он наклонился и поцеловал ее.
Она не очень удивилась. Она почувствовала, что он увлекся ей. Ее удивило, как она разволновалась от его поцелуя. И она ответила ему тем же.
Потом она отстранилась от него. Она положила ему на грудь руки, слегка оттолкнула и стала разглядывать его в свете фонаря. Ни один пятидесятилетний мужчина не выглядел как Адонис, но у Фредерика было лицо, свидетельствующее о незаурядном интеллекте, сочувствии и способности понимать юмор. У него были коротко подстриженные седые волосы и голубые глаза. На нем было темно-синее пальто и яркий красный шарф: консерватизм с оттенком нарядности.
— Почему вы развелись? — спросила она.
— Я позволил себе завести роман, и жена оставила меня. Можете осуждать меня.
— Не буду, — сказала она. — Я ошибалась.
— Я пожалел, когда было слишком поздно.
— Дети?
— Двое, взрослые. Они простили меня. Марта вышла замуж, а я все еще холост. Как у вас сложилась личная жизнь?
— Я развелась с первым мужем, когда узнала, что он работает на Штази. Мой второй муж получил травму, преодолевая Берлинскую стену. Он пользовался инвалидной коляской, но мы были счастливы вместе двадцать лет. Он умер в прошлом году.
— Клянусь, вы заслуживаете счастья.
— Может быть. Вы не проводите меня до входа в гостиницу?
Они перешли через дорогу. На углу квартала, где уличные фонари не светили так ярко, она снова поцеловала его. На этот раз это доставило ей еще больше наслаждения, и она прижалась к нему.
— Проведите со мной ночь, — сказал он.
Она была вовсе не прочь.
— Нет, — произнесла она. — Это слишком быстро. Я практически не знаю вас.
— Но завтра вы уезжаете.
— Я знаю.
— Мы можем никогда не встретиться.
— Я уверена, что встретимся.
— Вы могли бы поехать ко мне. Или я поднимусь к вам в номер.
— Нет, но я рада познакомиться с вами. Доброй ночи.
— Ну что же, доброй ночи.
Она повернулась к входу.
— Я часто бываю в Бонне и буду там через десять дней.
Она оглянулась и улыбнулась.
— Вы поужинаете со мной? — спросил он.
— Мне бы очень хотелось. Позвоните мне.
— Обязательно.
Она вошла в вестибюль гостиницы, продолжая улыбаться.
* * *
Лили была дома, когда как-то днем к ним в грозу пришла Алиса за книжками. Ее не приняли в университет несмотря на отличные оценки на экзаменах, из-за того что ее мать тайно выступала с песнями протеста. Однако Алиса решила заняться самообразованием и изучала английский язык по вечерам после окончания смены на заводе. После бабушки Мод у Карлы остались книги на английском языке. Лили оказалась дома, когда пришла Алиса, и они пошли в гостиную наверх вместе поискать книги, в то время как дождь барабанил по окну. Как поняла Лили, это были старые довоенные издания. Алиса выбрала сборник рассказов о Шерлоке Холмсе. Лили посчитала, что она будет представительницей четвертого поколения читателей.
