Горбачев не относился с теплотой к Немету. Венгерский премьер-министр просил час на беседу, ему предложили двадцать минут. Предстояла трудная встреча.
Немет прибыл с Фредериком Биро, которого Димка уже знал. Секретарь Горбачева сразу провел их троих в большой кабинет. Это была комната с высоким потолком и стенами, облицованными желто-кремовыми панелями. Горбачев сидел за современным, протравленным в черный цвет деревянным столом, стоящим в углу. На столе ничего не было, кроме лампы и телефона. Посетители сели на выдержанные в модернистском стиле, обтянутые черной кожей стулья. Вся обстановка символизировала новизну.
После обмена любезностями Немет перешел к делу. Он сообщил, что намеревается объявить свободные выборы. Свободные — значит свободные: результатом может быть некоммунистическое правительство. Каково могло бы быть отношение Москвы к этому?
Горбачев залился краской, отчего родимое пятно на его лысине потемнело.
— Правильный путь — это вернуться к корням ленинизма, — сказал он.
Это мало что значило. Каждый, кто пытался преобразовать Советский Союз, утверждал, что он хочет вернуться к корням ленинизма.
— Коммунизм может снова найти свой путь, вернувшись к досталинским временам, — продолжал Горбачев.
— Нет, не может, — отрезал Немет.
— Только партия может создать справедливое общество! Это нельзя пускать на самотек.
— Мы не согласны. — Немет стал плохо выглядеть. Его лицо побледнело, и голос задрожал. Он был похож на кардинала, оспаривающего мнение папы. — Я должен прямо задать вам вопрос, — сказал он. — Если мы проведем выборы и коммунисты будут отстранены от власти, вмешается ли Советский Союз военной силой, как в 1956 году?
В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже Димка не знал, как ответит Горбачев.
Затем Горбачев произнес одно слово:
— Нет.
Немет выглядел как человек, которому отменили смертный приговор.
— По крайней мере, пока я сижу в этом кресле, — добавил Горбачев.
Немет засмеялся. Он не думал, что Горбачеву грозит опасность смещения.
Он ошибался. Кремль всегда виделся миру единым фронтом, но он никогда не был монолитным. Люди не представляли, как ослабла его хватка. Немет остался доволен, узнав о намерениях Горбачева, но Димка не был простаком.
Немет, тем не менее, еще не закончил. Он добился уступки от Горбачева — обещания, что СССР не будет вмешиваться, чтобы помешать свержению коммунизма в Венгрии. И все же с невиданной дерзостью Немет настаивал на дальнейших гарантиях.
— Ограждение приходит в упадок, — сказал он. — Его нужно либо обновлять, либо забросить.
Димка знал, о чем Немет ведет речь. По границе между коммунистической Венгрией и капиталистической Австрией тянулась ограда из стальной проволоки под током протяженностью 240 километров. Содержание ее обходилось очень дорого. Чтобы привести ее в надлежащее состояние, потребовались бы миллионы.
— Если нужно обновлять ее, то обновляйте, — сказал Горбачев.
— Нет, — возразил Немет. Он явно нервничал, но решимость брала верх. Димка восхищался его смелостью. — У меня нет денег, и мне не нужна ограда, — продолжал Немет. — Это сооружение Варшавского пакта. Если оно вам нужно, вы должны его восстанавливать.
— Этого не будет, — заявил Горбачев. — У Советского Союза нет больше таких денег. Десятилетие назад баррель нефти стоил сорок долларов, и мы могли позволить себе все, что угодно. А сейчас он сколько? Девять долларов. Мы банкроты.
— Давайте убедимся, что мы понимаем друг друга, — проговорил Немет. На лбу у него выступил пот, и он вытер его платком. — Если вы не заплатите, мы не будем восстанавливать ограждение, и оно перестанет служить надежным барьером. Люди будут переходить в Австрию, и мы не сможем останавливать их.
Снова наступила тишина. Потом Горбачев вздохнул и сказал:
— Значит, так тому и быть.
На этом встреча закончилась. Обмен прощальными любезностями был формальным. Венграм не терпелось скорее уйти.
Они получили все, о чем просили. Они обменялись рукопожатиями с Горбачевым и быстрыми шагами вышли из кабинета. Словно они хотели вернуться к самолету, прежде чем Горбачев передумет.
Димка вернулся в свой кабинет в растерянности. Горбачев удивил его дважды: сначала проявив неожиданную враждебность к реформам Немета, а потом не оказав никакого сопротивления им.
Забросят ли венгры ограду? Она представляла собой важную составляющую часть «железного занавеса». Если вдруг разрешить людям переходить границу на Запад, это стало бы более знаменательным событием, чем свободные выборы.
Но Филиппов и консерваторы не сдавались. Они бдительно следили, не появится ли хоть малейший признак слабости у Горбачева. Димка не сомневался, что у них был готов план переворота.
Он задумчиво смотрел на большую картину на тему революции в его кабинете, когда позвонила Наталья.
— Ты знаешь, что такое ракета «Ланс»? — без предисловия спросила она.
— Малого радиуса действия тактическая ракета класса «земля — земля», способная нести ядерное оружие, — ответил он. — Американцы имеют в Германии около семисот таких ракет. К счастью, их радиус действия примерно 120 километров.
— Уже не 120, — сказала она. — Президент Буш намерен модернизировать их. Новые будут летать на расстояние 450 километров.
— Черт! — Это было то, чего боялся Димка и что предсказывал Филиппов. — Но в этом нет логики. Ведь недавно Рейган и Горбачев договорились об отказе от баллистических ракет среднего радиуса действия.
— Буш считает, что Рейган зашел слишком далеко в разоружении.
— Насколько бесспорен этот план?
— По выводам отделения КГБ в Вашингтоне, Буш окружил себя ястребами «холодной войны». Министр обороны Чейни рьяно поддерживает его. Как и советник по национальной безопасности Скаукрофт. А еще под стать им дама Кондолиза Райе.
— Филиппов мне скажет: «Ну, что я тебе говорил», — вздохнул Димка.
— Филиппов и иже с ним. Для Горбачева это опасное развитие событий.
— Какие дальнейшие шаги американцев?
— Они собираются оказать давление на западных европейцев на саммите НАТО в мае.
— Черт. Нас ждут неприятности, — проговорил Димка.
* * *
Поздно вечером в своей гамбургской квартире Ребекка Гельд работала над документами, сидя на кухне за круглым столом. На кухонной стойке стояли грязная кофейная чашка и тарелка с крошками от бутерброда с ветчиной, который она съела на ужин. Она сняла с себя элегантный костюм, в котором ходила на работу, смыла косметику, приняла душ и надела мешковатое старое белье и накинула старую шелковую шаль.
Она готовилась к своей первой поездке в Соединенные Штаты. Она отправлялась туда со своим боссом Гансом-Дитрихом Геншером, который был вице-канцлером Германии, министром иностранных дел и председателем Свободной демократической партии, членом которой она состояла. Их миссия состояла в том, чтобы объяснить американцам, почему они больше не хотели ядерного оружия. При Горбачеве от Советского Союза исходила меньшая угроза. Модернизированные ядерные вооружения были не только не нужны, они фактически приводили к обратным результатам, подрывая мирные шаги Горбачева и играя на руку ястребам в Москве.
