— Вам и карты в руки. Мне это не под силу. Его речи такие длинные.
Мария засмеялась. Подумать только, сказал ей внутренний голос. Президент шутит со мной о Фиделе Кастро! И где? В плавательном бассейне!
— Иногда, — продолжала она, — Пьер просит меня подготовить сообщение для прессы, что мне нравится больше всего.
— Скажите ему, чтобы он чаще давал вам такие задания. У вас хорошо получается.
— Спасибо, мистер президент. Я не могу передать, как много это для меня значит.
— Вы из Чикаго, не так ли?
— Да, сэр.
— Где вы сейчас живете?
— В Джорджтауне. В одной квартире с двумя девушками, которые работают в государственном департаменте.
— Я рад, что вы неплохо устроились. Я высоко ценю вашу Работу и, насколько я знаю, Пьер тоже.
Он повернулся и начал разговаривать с Дженни, но Мария не слышала, о чем. Она была слишком взволнована. Президент помнил ее имя; он знал, что она из Чикаго; он был высокого мнения о ее работе. И он такой привлекательный. Она была на седьмом небе от радости.
Дейв посмотрел на часы и сказал:
— Половина первого, мистер президент.
Мария не могла поверить, что находилась здесь в течение получаса. Казалось, что пролетели лишь две минуты. Но президент вышел из бассейна и направился в раздевалку.
Девушки вышли также.
— Съешьте сэндвич, — предложил Дейв.
Они все подошли к столу. Мария попыталась что-то съесть — это был ее обеденный перерыв, но ее желудок не принимал никакую еду. Она выпила сладкий газированный напиток.
Дейв ушел, и девушки быстро переоделись в свою рабочую одежду Мария посмотрелась в зеркало. Ее волосы немного намокли от влажного воздуха, но были в идеальном порядке.
Она попрощалась с Дженни и Джерри и вернулась в пресс-службу. На ее столе лежал объемистый доклад о здравоохранении и записка от Сэлинджера с просьбой через час подготовить двухстраничное резюме.
Она почувствовала на себе взгляд Нелли, которая спросила:
— Ну, так из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор?
Мария подумала секунду и ответила:
— Понятия не имею.
* * *
Джорджу Джейксу передали, что Джозеф Хьюго просил его зайти к нему в штаб-квартиру ФБР. Сейчас Хьюго работал личным помощником у директора ФБР Эдгара Гувера. Речь шла о том, что Бюро якобы располагает важной информацией о Мартине Лютере Кинге, которой Хьюго хотел бы поделиться с сотрудниками министра юстиции.
Гувер ненавидел Мартина Лютера Кинга. Никто из агентов ФБР не был темнокожим. Гувер ненавидел также Бобби Кеннеди. Он ненавидел многих людей.
Джордж подумывал никуда не ездить. Меньше всего ему хотелось разговаривать с этим двуличным Хьюго, который предал движение за гражданские права и Джорджа лично. Рука Джорджа всееще иногда болела после перелома в Аннистоне, когда, как ни в чем не бывало, Хьюго болтал с полицейскими и курил.
В то же время Джорджу хотелось первому услышать плохую новость. Возможно, ФБР подловило Кинга на внебрачной связи или что-то в этом роде. Джордж был бы рад воспользоваться случаем и представить в правильном свете негативную информацию о движении за гражданские права. Он не хотел, чтобы кто-нибудь вроде Денниса Уилсона имел к этому отношение. По этой причине ему надо встретиться с Хьюго и, возможно, «насладиться» его злорадством.
Штаб-квартира ФБР располагалась на другом этаже здания, в котором помещалось министерство юстиции. Джордж вошел в небольшую комнату, в которой сидел Хьюго, рядом с анфиладой комнат директора. У Хьюго была короткая, на фэбээровский манер стрижка, он был в светло-сером костюме, белой нейлоновой сорочке и темно-синем галстуке. На столе у него лежала пачка ментоловых сигарет и папка.
— Чего ты хочешь? — спросил Джордж.
Хьюго улыбнулся. Он не мог скрыть своего удовольствия.
— Один из советников Мартина Лютера Кинга коммунист.
Такое обвинение потрясло Джорджа. Оно могло причинить вред всему движению за гражданские права. Джордж даже похолодел. Никто не мог доказать, что он не коммунист, впрочем, как обстояло дело в действительности, едва ли имело значение — одно лишь предположение могло повлечь за собой ужасные последствия. Как обвинение в колдовстве в Средние века, оно могло вызвать ненависть у недалеких и невежественных людей.
— Кто этот советник? — спросил Джордж.
Хьюго посмотрел на папку, словно освежая память.
— Стэнли Левисон, — сказал он.
— На негритянское имя это не похоже.
— Он еврей. — Хьюго достал из папки фотографию и передал ее Джорджу.
Тот увидел непримечательное лицо белого человека с редеющими волосами, в больших очках и с галстуком-бабочкой. Джордж встречался с Кингом и его людьми в Атланте, и никто из них не был похож на мужчину на фотографии.
— Ты уверен, что он работает на Конференции христианских лидеров Юга?
— Я не сказал, что он работает на Кинга. Он нью-йоркский юрист. И преуспевающий бизнесмен.
— Так в каком смысле он является «советником» доктора Кинга?
— Он помогал Кингу с изданием его книги и выступал защитником по делу об уклонении от уплаты налогов в Алабаме. Они встречаются нечасто, но перезваниваются.
Джордж выпрямился на стуле.
— Откуда ты знаешь об этом?
— От источников, — самодовольно сказал Хьюго.
— Значит, ты утверждаешь, что доктор Кинг иногда звонит
в Нью-Йорк юристу и тот консультирует его по вопросам уплаты налогов и книгоиздания.
— И советы ему дает коммунист.
— Откуда тебе известно, что он коммунист?
— От источников.
— Каких источников?
— Мы не сообщаем личности информаторов.
— И министру юстиции?
— Ты не министр юстиции.
— Ты знаешь номер партийного билета Левисона?
— Что? — встревожился Хьюго.
— Как ты знаешь, те, кто состоит в компартии, имеют членский билет. На нем указывается номер. Какой номер членского билета Левисона?
Хьюго сделал вид, что ищет его в папке.
— Я не уверен, что он здесь есть.
— Значит, ты не можешь доказать, что Левисон коммунист.
— Нам не нужны доказательства, — раздраженно заявил он. — Мы не собираемся преследовать его судебным порядком. Мы просто информируем министра юстиции о наших подозрениях, что входит в наши обязанности.
Джордж повысил голос:
— Ты порочишь имя доктора Кинга, утверждая, что юрист, с котором он консультируется, — коммунист, и не предъявляешь никаких доказательств?
