— Зато я её выбрал, — веско парировал Мариан. — Как будто вы не знаете, что аманта не может ослушаться выбравшего её мага. К тому же, — он помолчал. — Я не хотел, чтобы она стала для меня всего лишь любовницей и той, кто может родить мне ребёнка. Я хотел сделать её своей женой.
Альдор сглотнул вязкий грячий комок, что всё нарастал и нарастал в горле. Нет, погасить светильники было плохой идеей. Или надо было сходить сбросить энергию перед заведомо непростым разговором.
— Хотите сказать, что её поступок — всего лишь каприз ребёнка, которого надо воспитать? Что вы лучше знаете, что ей надо?
— Нет, — Шербан покачал головой. — За её поступком кроется гораздо большее — это я понял, когда жил некоторое время в Пьятра Гри. Но… Для меня это неважно. И поверьте, уберечь её от неприятностей я могу гораздо лучше вас.
Альдор вновь откинулся на спинку кресла. Облик Йоланты обрастал тревожными деталями всё больше — каждый раз, как он встречался с кем-то, кто был с нею связан. Каждый давал новую пищу для размышлений и подозрений. Может быть — нарочно.
— Я не собираюсь меряться с вами… возможностями, унбар Шербан, — пришлось выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. — Но мне любопытно, почему вы решили, что мои намерения насчёт офате Делериш легкомысленнее ваших?
— Что же вы — женитесь? — Шербан вдруг откровенно рассмеялся. — Тогда я буду готов к тому, что вокруг меня вдруг начнёт рушиться мир.
— Я не стану ничего утверждать, — Альдор не поддержал его веселье. — Но и вы не пытайтесь на меня давить. Это бесполезно. И да… кажется, наш мир понемногу рушится. Так что прикройте голову.
— Значит, я зря рассчитывал на ваше понимание и благоразумие, унбар де ла Фиер? — голос Мариана вмиг заледенел, лишившись любого проблеска дружелюбия.
Горящие в установленном на столе канделябре свечи мгновенно погасли от налетевшего на них короткого, но сильного, как удар плетью, порыва ветра. Прохладные потоки пронеслись по лицу, заставив сощуриться, закружили в ногах и затерялись где-то в противоположном конце обширной площадки. Альдор опустил на свечи взгляд. Тонкий дымок заструился с обгорелых кончиков фителей, запах его душной остротой коснулся ноздрей. Ещё миг — и все огоньки вспыхнули вновь.
— А чего вы хотели от огненного мага? — Альдор развёл руками, вновь обращая взор к гостю. — Как о нас говорят?.. “Горячие головы”… “Сначала делают, а потом думают”. И другую подобную чушь. Но поверьте, в моих словах и решениях гораздо больше честности и разумного зерна, чем в вашем показном благочестии. И в ваших серьёзных намерениях. Суть их та же, что и у других, кто откровенно заявляет, что аманты нужны им только для того, чтобы поразвлечься и, может быть, между делом родить мага.
— А ваши, значит, иные… — совсем уж посмурнел Шербан.
— Думаю, вы уже давно поняли, что да.
Мариан вздохнул тяжко, устремляя взгляд вдаль — над парапетом башни. Небо уже начало гаснуть, похоронив за своим краем красное, словно яростное око, солнце. Дневная жара ослабла, будто бы разжала тиски. И откуда-то снизу, из сада, слабыми трелями поплыл вверх, взбираясь по камням стен, свист сверчков.
Мариан вслушался в них, чему-то едва заметно улыбнувшись, и вновь посмотрел на Альдора. Допил вино и встал, одёргивая лёгкий льняной камзол.
— Тогда и вам тоже я советую прикрыть голову, унбар, — задумчиво проговорил он. — Потому что на неё ещё не осыпалось даже половины тех ударов, что вас ждут. Всего доброго.
Маг направился к двери.
— Хорошего пути, — бросил Альдор ему вслед, даже не повернув головы.
Глава 13
Видно, я задерживала мужчин в дороге гораздо сильнее, чем им хотелось бы, потому что замок на возвышенности показался вдалеке лишь к концу второго дня пути. Мои спутники терпеливо молчали, ни словом не упрекнули, но как только заметили очертания Анделналта, всё же пустили лошадей гораздо быстрее, уже не оставляя мне выбора и не жалея. Пришлось поспевать за ними. Замок то прятался за изгибами дороги, бегущей между холмами, то показывался вновь — весь от верхушки главной башни до основания залитый густым закатным светом, будто его обмакнули в сироп красного апельсина. Окна его словно горели, отчего становилось даже жутковато, если вспомнить о том, кто его хозяин.
При виде ворот Сингурула я даже вздрогнула, опасаясь, что там может ожидать очередная проверка. Может быть, принц и его люди снова решать меня поймать, прознав, что я не в Анделналте, а значит есть шанс перехватить по дороге? Но в городе оказалось просто по-вечернему суетно, и пришлось вновь придержать лошадей, чтобы никого не затоптать.
Солнце уже наполовину потонуло за стеной лесистых холмов, когда мы наконец поднялись к замку. Нас встретили только конюшие. Мариус помог спешиться и проводил в замок, словно я за четыре дня забыла туда дорогу. И накатила вдруг странная растерянность: куда идти дальше? Ведь та, комната, в которой я жила, может быть, до сих пор занята офате Трандафир, которая, наверное, немало злорадствовала в дни моего отсутствия.
Идти к Рэзвану, чтобы показаться на глаза и успокоить: приехала? Или к Маркушу, чтобы обрадовать и поскорее повидаться: оказывается, я немало по нему соскучилась. И сердце заходилось неровным стуком, стоило только подумать о том, что, возможно, всё же первым стоит встретиться с Альдором?
— Унбара де ла Фиера старшего нет. Он выехал подышать перед сном, — будто прочитал мои мысли Рэзван, который вышел навстречу в прихожую из бокового хода. — Зато младший очень вас ждёт. Он не выходит из комнаты. Только служанок с едой пускает. Я рад, что вы вернулись.
Его голос прозвучал слишком строго для человека, который и правда рад видеть меня. Я повернулась к мажордому и вздохнула: он выглядел страшно уставшим. Похоже, эти дни выдались для него нелёгкими — впрочем, как и для всех нас. Его волосы как будто потускнели и опали, обычно опрятно зачёсанные назад и всегда чистые. Глаза отдавали краснотой, а морщины стали заметнее. Он вяло взмахнул рукой приглашая идти за ним.
— Куда нести вещи офате? — осведомился напоследок Мариус, едва успев ещё застать нас в прихожей.
— В её комнату, — бросил Рэзван даже не повернувшись. — Она свободна.
Мы скрылись за дверью и свернули к знакомому коридору.
— Что же Маркуш? — заговорила я осторожно. — Он не пускал к себе и новую помощницу?
И едва не ткнулась в грудь мажордома, когда он резко повернулся ко мне, остановившись. Его тяжёлый взгляд камнем упал на голову, отягчил плечи — и я почувствовала себя такой маленькой: как мышь, которую можно раздавить, не глядя наступив сапогом.
— Почему вы не пошли ко мне?! — громкий возглас Рэзвана гулко прокатился по коридору. — Вы должны были всеми силами до меня добраться. Я не знаю, что с Маркушем. Альдор привёз новые камни для его пояса: всё же вытряс из Имре Фаркаша. Но он даже не даёт их заменить. Только щель приоткрывает, в которую может протиснуться самая худая служанка, а после выпускает её. И никого не слушает.
