Один за другим я стала укладывать лёгкие, будто пористые, камни в вытянутые кармашки. И, кажется, ничего сложного, а занятие это требовало определённой сноровки. Когда закончила, обойдя вокруг Маркуша, пальцы болели от возни с жёсткой тканью.
— Я мог бы сделать это сам, — улыбнулся вредный мальчишка. — Но хочу, чтобы вы всё умели. Раз уж всё-таки остаётесь здесь надолго.
— Мне не сложно, — я легонько похлопала его по животу. — Так что? Вы теперь всё расскажете Альдору? О том, что поняли обо мне. О том, что поняла я.
Маркуш поправил пояс и взглянул на меня, приподняв бровь.
— Разве в этом есть что-то страшное? Поверьте, Альдор умеет хранить секреты.
— Я не хотела бы…
Юноша фыркнул с явственным упрёком и вернулся в кресло.
— Чего вы боитесь?
— Я боюсь, что всё это опасно. Что так не должно быть… Что это только во вред и привлечёт ко мне лишнее внимание.
— Вы и без магии привлекаете к себе внимание, — Маркуш взял заряженный мной камень и покрутил в пальцах. — Вон как разозлилась офате Трандафир. И Юдит. За вами гоняется стража принца, а он ещё не оставил мысли вернуть вас в Пьятра Гри и отдать кому-то из своих приближённых. Что может быть хуже? А новая ложь только сильнее разозлит Альдора.
Я покивала на его разумные рассуждения. Но стоило только вновь представить пытливый взгляд старшего де ла Фиера и его новую подозрительность насчёт открытых во мне умений, как холодно сделалось в позвоночнике.
— Давайте не будем торопиться, — я примирительно улыбнулась. — Я отдохну с дороги. Попрактикуюсь в зарядке камней. А там мы решим.
Маркуш вздохнул, оглядывая меня с головы до ног.
— Да, я забыл. Вам нужно отдохнуть. А я пока подумаю, откуда у вас могли взяться такие силы. И что нам с ними делать. Кроме того, как заряжать камни и разорять тем Имре Фаркаша.
— Завтра прямо с утра пойдём на прогулку! — поспешила я заверить Маркуша. — Или поедем, куда хотите.
— Не надо подлизываться, — юноша хитро усмехнулся. — Завтра будет завтра.
Стоило только вернуться к себе, Андра принесла мне в комнату ужин, и я с удовольствием поела в одиночестве. К тому же, как сказала служанка, Альдор ещё не возвращался. Маркуш же и сам не хотел спускаться в столовую: собрался лечь спать пораньше.
Но спокойствие всё никак не хотело возвращаться в душу. В голове не укладывалось: я — Собиратель? Такой же, как любой из магов-мужчин? Или это только способность, подаренная мне картой? Что если размышления выведут Маркуша на правильную мысль?
Значит, стоит всё же признаться. Стоит сказать — прямо завтра.
Решительность — может быть, только временная — немного успокоила. Переодевшись ко сну, я встала у потемневшего окна, в котором плясали слабые отсветы горящих на стене огней. Прислушалась, силясь разобрать хоть какие-то звуки, которые рассказали бы о возвращении Альдора. Необъяснимым образом я чувствовала себя полностью защищённой, только когда он был здесь. Ровно горящие свечи как будто даже света не давали. Всё стыло в вялом сумраке без него.
Но ложиться спать всё же пришлось. Я с блаженством в каждой мышце устроилась на перине и едва только перевернулась на бок, как тут же уснула. А утром открыла глаза со странным чувством, что ночью мне снилось что-то невероятно яркое, наполненное огнём, но не сжигающим в пепел, а жарким и томящим. Провела ладонями вдоль тела, не понимая, отчего всё оно как будто пронизано звенящим напряжением. Но не смогла вспомнить никаких деталей сновидения. Только гулкое звучание мужского голоса и тугое, на грани жары, тепло.
Оказалось, за окном только-только разгорается рассвет. Золото его уже поглотило пламя в чашах на стене, но ещё не слепило сонные глаза, нарастая неспешно, но уверенно, заливая витраж зыбким светом. Уснуть снова никак не удавалось, а потому я умылась и решила пройтись по саду перед завтраком: Маркуш наверняка ещё спит, беспокоить его не нужно. Да и хотелось насладиться тишиной не пробудившегося замка одной, забрать только себе эти мгновения: так редко они случались. В пансионе постоянно было много девиц кругом. Постоянно кто-то наблюдал, присматривал, лез с разговорами. В замке Пьятра Гри было и того суетнее — вспоминать не хотелось. Здесь же ещё недавно я не чувствовала себя свободной, будто находилась на постоялом дворе и готова была в любой день уехать. И вот только сегодня в душе словно улеглось что-то.
Я спустилась во двор через ту дверь, путь к которой успела хорошо узнать. В саду, что подступал прямо к самой стене замка, было свежо и влажно. Стоял лёгкий туман, который с каждым мигом становился прозрачнее. Роса поблескивала на листьях и цветах. Тихо жужжали шмели у кустом шиповника, ещё успевая собрать с облетающих розовых цветков последнюю пыльцу. Слышались где-то голоса стражников.
Я неосознанно потёрла запястье правой руки, когда его слегка закололо. Подобные ощущения уже почти не привлекали внимание. Гравий захрустел под ногами, а после каблуки застучали по старой, слегка пошедшей волнами от времени плитке дорожки.
Я свернула на боковую тропинку, которой ещё ни разу не ходила: с креслом Маркуша тут не проехать, слишком узко. Здесь изобильно росли сливы, уже давно сбросившие цвет. Их листья подрагивали на лёгком ветру, то вспыхивали, поворачиваясь плашмя к солнцу, то гасли, как маленькие маяки. Первые яркие блики плясали по траве и камням дорожки. Я бездумно пинала перед собой мелкий камешек, с каждым шагом всё больше осознавая, что по-прежнему нахожусь в ловушке. Может быть, ещё более крепкой, чем раньше.
Но тут свет солнца как будто потонул в чём-то. Я подняла взгляд: огромной — выше человеческого роста — трубой вперёд уходил арочный туннель. Роль стен и свода в нём выполнял густо увивающий тонкий стальной каркас плющ. Он рос так плотно, что почти не пропускал свет. Только зеленоватый сумрак наполнял ход, и светилось вдалеке пятно выхода. Я пожала плечами и шагнула в него, прошла дальше вдоль, озираясь, дыша глубоко и с удовольствием. Пахло внутри свежо: росистыми листьями и влажной землёй. Надо же. Сколько ещё можно гулять по замку и вокруг него, открывая всё новые уголки? Меня никто не ограничивал, никто, кажется, не следил за мной. И это мнимое ощущение свободы порой дурманило голову — особенно в такие моменты, как этот. Когда никого кругом, когда тихо и сонно и ещё пока вялая после сна голова не желает наполняться сумрачными мыслями, как бы они ни пытались туда пробраться.
Впереди, где-то на той оконечности хода, послышался плеск воды. Тихое довольное рычание, и снова плеск. Я остановилась посреди туннеля, не зная, идти дальше или, может, повернуть назад? Жаль: так хотелось посмотреть, что там, на другой стороне. Потому, махнув рукой собственным мыслям, я всё же зашагала к залитому ярким светом выходу из этого зелёного зачарованного царства.
Передо мной открылась широкая круглая площадка, усаженная по краю густыми кустами шиповника. Ещё уцелевшие ярко-розовые розетки, лениво осыпая лепестки, плавно колыхались на лёгком ветру, который, стоило только выйти, подхватил волосы и отбросил за спину. Посредине стоял вычурно украшенный ковкой каменный колодец. И отчего-то представилось, что так могли бы выглядеть источники магии. Но в нём была всего лишь вода, а рядом, чуть наклонившись через край, мерно поворачивал ворот Альдор, наблюдая, как наматывается на него толстая верёвка. И пока я озиралась в таком уединённом и необычном месте, он вытащил полную бадью и тут же выплеснул на себя, ни на миг не задумавшись. И показалось, что сейчас его кожа зашипит, словно раскалённая печь — настолько я привыкла, что огонь всегда наполняет его до краёв.
