— Сходите, — настоял Маркуш, как будто почувствовал мои сомнения. — Иначе его можно ждать долго.
Как будто он хотел, чтобы я увидела. Вот только смотреть мне совсем не хотелось. Но я всё же пошла, надеясь, что встречу его хотя бы по дороге. Что нагоню по пути или что его там тоже не окажется. Тихо скрипнула ведущая в ельник калитка за спиной, напугав меня едва не до икоты — настолько глубоко я погрузилась в свои мысли. Платок с камнем в нём уже намок в моей ладони. Сердце колотилось, ударяясь о рёбра. Я чудом не спотыкалась о чуть выступающие плитки вымощенной нарочно для кресла Маркуша дорожки. Сейчас ели казались мне особо мрачными, они протягивали ко мне изогнутые, увешанные лохмотьями хвои лапы и из кроны каждой словно был смотрело по чудищу.
Чего только не напридумываешь от волнения!
Я едва не проскочила мимо нужной тропинки: с того дня, как мы с Маркушем проходили здесь последний раз, трава поднялась выше, скрывая теперь едва не половину каменного ящика, который почти совсем терялся в густой тени. Однако как хитро его построили: и цвет камня подобрали так, чтобы не бросался в глаза, сливался с общим сумраком ельника, и даже очертания колонн походили на стволы.
Над тропинкой ещё не успели снова сомкнуться тонкие стебельки: значит, кто-то и правда проходил здесь недавно. И только подойдя ближе к каменной комнате, я поняла, что внутри и правда не пусто. От двери шёл явный жар. Я взялась за ручку — та оказалась почти горячей. Только толстый слой чем-то обработанного дерева предохранял её от того, чтобы раскалиться совсем. Ещё миг сомнения — и пришлось заходить внутрь: если там что-то и происходило, но, на счастье, уже закончилось.
Альдор повернулся ко мне, почти незаметный в полутьме. Его блестящее лицо, поймав свет снаружи, явственно сверкнуло среди тугого дымного мрака, что ещё клубился вокруг него, понемногу вытягиваясь в узкие отдушины под крышей. Глаза мага явственно светились, но не только пламенем: ещё негодованием и как будто пережитой болью. Наверняка, всё, что происходит здесь, не остаётся бесследным для него.
— Зачем вы пришли? — Альдор отвернулся. — Хотели посмотреть представление? Боюсь, его вы не пережили бы.
Он вздохнул, удивительно спокойный. Вялый — видно, выброс силы был очень мощным, если он выглядит так, будто перетаскивал тяжёлые камни. Я сделала ещё несколько шагов внутрь: тепло разогретых каменных плит просочилось даже сквозь подошву туфель.
— Я подумала, что надо поговорить с вам скорее, — не стала оправдываться и отвечать на его колкости подобным. — Просто с Маркушем сегодня произошло что-то странное.
Альдор тут же встрепенулся. Быстро подошёл и, подхватив меня под локоть, повёл прочь из комнаты — к моему облегчению, потому что в ней было трудно дышать да и вообще неприятно находиться. Но через пару мгновений его горячая кожа обожгла меня даже через ткань платья. Я дёрнулась, выдёргивая руку из его пальцев. Ойкнула невольно и выронила камень прямо у порога.
Альдор опустил на него взгляд.
— Что он делает у вас? — наклонился поднять и тут же встряхнул рукой, роняя обратно. — Что это?
Он со злым любопытством оглядел ладонь.
— Вы что-то чувствуете? — я заглянула в его обескураженное лицо.
— Он как будто… щиплет кожу, — с трудом подобрал слова маг.
Я хмыкнула, поймала строптивый камень платком и поднесла его ближе к глазам Альдора. Отойти далеко от постройки мы не успели. Так и встали у закрытой двери. Маг, явственно ослабленный, прислонился к ней спиной и принял от меня платок, брезгливо удержав двумя пальцами.
— Видите? — я указала на поглощающие свет прожилки. — Он не испускает целительную энергию.
— Стабилизирующую, — поправил меня Альдор, чему-то слегка усмехаясь.
Видно, мои рассуждения казались ему очень глупыми. Как будто я ничего в том не смыслила. Но я и правда не смыслила, ведь только вчера узнала о своих силах, которые ещё не успели обратиться уверенными умениями. Да и вообще уложиться в голове.
— Не важно, — я невольно чуть выпятила губу, слегка уязвлённая его пренебрежительным тоном. — Важно то, что они отбирают силу Маркуша. Я сняла с него пояс, и ему тут же полегчало.
— Откуда вы знаете, что они делают? — Альдор снова стал серьёзным, явно заподозрив что-то.
Раньше я не касалась разговоров о магии даже относительно самочувствия подопечного, а теперь меня едва не распирало от необходимости рассказать о своих догадках и самой узнать хоть что-то — и тем самым понять себя чуть лучше. Но стоило только подумать о том, что нужно рассказать Альдору, как язык как будто каменел, распухал, теряя способность двигаться. И чем больше длилось моё замешательство, тем подозрительнее становился ещё не остывший взгляд де ла Фиера. Он шагнул ко мне ближе и взял пальцами за подбородок. От него пряно пахнуло пеплом и горячей кожей. Я глотнула этот запах почти неосознанно, жадно — и внутри, где-то в пояснице защекотало от зябкого волнения. А вот все связные мысли полопались, как мыльные пузыри.
— Я… я чувствую их силу и могу перенаправлять из одного камня в другой, — всё же заговорила, будто кто-то извне заставил. — Я не знаю, что это значит точно. Но Маркуш сказал, что это похоже на то, как если бы я была Собирателем.
Альдор наморщил лоб, видно, не зная, как относиться к сказанному.
— Вы шутите… — буркнул. — Нашли время.
— Нет, — я покачала головой, чувствуя скольжение чуть шершавых подушечек его пальцев по коже. — Так сказал Маркуш. А вчера я сама зачаровала пустой камень от полного.
— Но такого не может быть, — Альдор недоверчиво скривил губы.
— Почему вы так решили? — я качнулась назад, высвобождаясь. — Только потому что вам о том говорили с детства? Что женщины не могут быть вместилищами магии?
И до того сильно хотелось рассказать ещё и той незнакомке, с которой я встретилась на днях при не слишком приятных обстоятельствах, что приходилось невероятным усилием воли заставлять себя промолчать: и этого пока достаточно
— ещё неизвестно, что будет. Но Альдор скрестил руки на груди, слегка опустив голову, отчего его взгляд стал только пытливее и задумчивей, и я начала понемногу остывать. Так можно наговорить глупостей.
— Допустим, — он кивнул. — Но это ещё нужно проверить. И вы понимаете, наверное, что я стану выяснять, кто заменил камни в поясе Маркуша или изменил их?
— Конечно.
Он усмехнулся.
— И вы понимаете, — его голос звучал нарочито ровно, словно он объяснял что-то неразумному ребёнку, — что при вскрывшихся обстоятельствах, которые мне ещё придётся обдумать, я вынужден буду подозревать и вас.
Я так и открыла рот, не зная, что на это ответить. Ведь я ему обо всём рассказала! Я! А он собирается причислять меня ко всем, кто может быть повинен в беде, которая случилась с его братом. Потрясающая неблагодарность!
— Зачем мне было рассказывать обо всём, если я виновата? — невольно я качнулась к нему, и спохватилась только в тот миг, как его лицо в блестящей испарине оказалось слишком близко от моего. — Молчала бы себе, и никто ничего не понял бы.
