Она смущенно заглянула в смуглое лицо и покраснела.
– Я…, я не настолько самонадеянна, чтобы считать, что займу место леди Харкорт.
– Мы с Айрис больше не связаны друг с другом. Я ездил вчера в Лондон, чтобы проститься с ней.
Тася настороженно вздернула брови:
– Почему?
– Айрис хотела большего, чем я мог ей предложить, а я был слишком эгоистичен и удерживал ее около себя дольше, чем следовало. Теперь она свободна и может выйти замуж за одного из своих поклонников, которые ухаживали за ней годами. Я не думаю, что это потребует много времени.
– А как насчет тебя? – Тася начала осторожно съезжать с его коленей. – Ты захочешь найти новую любовницу ей на смену?
Люк зажал между плечом и локтем ее талию, удерживая на прежнем месте, и честно признался:
– Я не люблю спать один. Полагаю, что легко найду кого-нибудь вроде Айрис и вновь погрязну в привычном блуде.
Эти слова вызвали у Таси ревнивую боль, и она насупилась и замолчала, зная, что у нее нет права возражать.
Люк усмехнулся, легко читая ее мысли.
– Но с другой стороны, – мягко прошептал он, – возникает вопрос, что делать с тобой.
– Я могу сама о себе позаботиться.
– Это мне известно. Но может, ты захочешь взять на себя заботу еще о ком-то? И позволить этому кому-то в свою очередь заботиться о тебе?
Тася покачала головой, но сердце ее забилось часто и сильно.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Пришло время нам поговорить. – Его синие глаза не отрываясь смотрели на нее. Он набрал в грудь побольше воздуха. – Тася…, я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни и жизни Эммы, Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.
Если ты согласна, то ты должна стать моей женой.
Тася высвободилась из его рук и, схватив простыню, укуталась в нее. Она упрямо смотрела куда-то вниз, не в силах поднять глаза, а он продолжал:
– Мне никогда не приходило в голову, что я смогу быть хорошим мужем кому-либо, кроме Мэри. Я не хотел и пытаться… До той поры, пока не появилась ты. – Он коснулся изгиба ее обнаженной спины, провел пальцами по напряженному позвоночнику. – Знаю, что ты не уверена в своих чувствах ко мне. Если бы все было по-другому, если бы у нас было больше времени, я ухаживал бы за тобой со всем доступным мне терпением. А вместо этого я предлагаю тебе совершить прыжок в неизвестность с завязанными глазами и довериться мне.
На одно мгновение Тася представила себе, как это было бы прекрасно: делить с ним дом, жизнь…, просыпаться рядом с ним каждое утро… Но видение это сразу же рассеялось, оставив в душе ноющую пустоту.
– Если бы я была другой, я бы сказала «да», – ответила она несчастным голосом.
– Если бы ты была другой, я не желал бы тебя.
– Мы толком не знаем друг друга.
– Я сказал бы, что последние двадцать четыре часа стали весьма обещающим началом.
– Сколько раз я буду снова и снова объяснять тебе?! – В ее голосе звучало отчаяние. – Ты меня не слушаешь. Я совершила ужасное преступление. Этого даже Бог не прощает. Каким-то образом когда-нибудь мне придется заплатить за это. Возмездие грядет. А я слишком большая трусиха, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, поэтому я буду убегать, пока оно меня не настигнет.
– Значит, выходит, что Николай Ангеловский служит орудием божественного правосудия? Не думаю. Полагаю, что у Бога есть лучшие средства для наказания грешников, чем рассылать за ними полусумасшедших русских князей. Кроме того, пока не будет каких-либо доказательств, я не поверю, что ты кого-то убила. Я считал бы так, даже если бы не полюбил тебя. Какого черта ты так рьяно обвиняешь себя в преступлении, которого не могла совершить?!
– Ты любишь меня? – спросила Тася в полном изумлении, отбрасывая с лица спутанные волосы, чтобы внимательно посмотреть на него.
Лицо Люка стало суровым, он вовсе не походил на человека, поглупевшего от любви.
– А что, по-твоему, я пытаюсь тебе втолковать?
Она ошеломленно засмеялась:
– Пока ты до подобных утверждений не дошел.
Его голос погрубел от смущения:
– Поверь, мне было из кого выбирать. После смерти Мэри многие женщины бросались на меня…, и у многих были весьма хорошие обстоятельства…, состояние…, положение…
– У меня в России были отличные обстоятельства, – сообщила она. – Земли, огромное состояние, дворцы…
– Так что мадам Миракль была недалека от истины?
– Совсем недалека.
Губы его слегка искривились.
– Мне все равно, – будь ты хоть дочерью дровосека. Пожалуй, я даже предпочел бы именно это.
– Я тоже, – откликнулась она, помолчав мгновение.
Они не смотрели друг на друга. Наступило молчание, им надо было привести в порядок мысли. Каждый обдумывал свой следующий шаг. В середине их разговора он сделал ей предложение, а она отказалась. Но скорее всего это было не последнее слово.
Тасе хотелось плакать, но она не смела поддаться этой слабости. Тогда он начнет ее утешать. А какой смысл было льнуть друг к другу, если им предстояло вскоре расстаться?
И она еще крепче прижала к груди простыню.
– Люк, – мягко произнесла она, впервые произнося вслух его имя. Он удивленно посмотрел на нее. – Если ты готов снова полюбить и жениться, ты ведь можешь найти кого-то гораздо более подходящего, чем я. Тебе будет гораздо лучше с женщиной, похожей на Мэри.
Эти слова были ее благословением и добрым советом, но он в ответ только пронзительно взглянул на нее.
– Разве я говорил об этом? Если бы мне нужно было подобие Мэри, я нашел бы его давным-давно. Но я вовсе не хочу, чтобы мой второй брак стал подделкой под первый.
Нельзя желать одного и того же всю жизнь.
Тася безразлично пожала плечами:
– Ты говоришь это сейчас, но если женишься на мне, то потом разочаруешься. Возможно, не сразу, а через какое-то время…
– Разочаруюсь? – повторил за ней Люк. – Чего ради?
Нет, ничего не говори. Дай мне минутку, я объясню тебе все сам.
Когда она еще раз попыталась заговорить, он жестом попросил ее замолчать. Было очень важно, чтобы между ними не оставалось никаких недоразумений. Он искал такие слова, которые помогут объяснить ей то, что произошло в его жизни, но задача оказалась очень трудной. Она была еще слишком молода и воспринимала жизнь и мир как нечто неизменное, данное раз и навсегда, совершенно не представляя, какие перемены несет все изменяющее время.
Наконец он заговорил, осторожно подбирая слова:
– Когда я женился на Мэри, я был еще мальчишкой. Я просто не представлял себе жизни без нее. Дружба, родившаяся в детских играх, перешла в юношескую влюбленность.
